Анди. Сердце пустыни
Шрифт:
Над головой недовольно хмыкнули, потянуло холодом, а потом целитель бескомпромиссно заявил:
— Это будет стоить вам в двойном размере.
Анди едва не поправилась от такого заявления. Дернулась встать и заявить в лицо пожирателю падали, чтобы он сам закопался в песок со своими деньгами, но аргосец все испортил:
— Согласен.
От непривычной покладистости целитель подобрел и видно исключительно от доброты спросил:
— Зачем вам эта девка, ваша светлость? Если нравятся троглодки, могу адрес дать, вам свеженькую подберут,
— Вы, уважаемый, меньше болтайте, больше работайте, — осадил его аргосец, а вот слуга решил полюбопытничать.
— Какую такую?
— Метка на ней стоит кроме клейма, значит, из детей богини. Уж не знаю, как она к вам попала, спрашивать не стану, но всем известно, что в детей берут тех, кто и сам скоро помрет. А девка — молодая, симпатичная. Почему не купили? Потому что по глупости решила собой с надсмотрщиками расплатиться. Девки, особливо кто из свободных первый раз в рабство попал, думают, что если ублажить охрану, те им бежать помогут. Ну или к хорошему хозяину попасть подсобят. А то, что не каждая после такой ночи выживает, думать не хотят.
И смачно сплюнул на пол:
— Дуры.
— Нет, язык тебе все-таки мешает, — со значением заметил аргосец, и целитель обиженно заткнулся, а Анди выгнулась от пронзившей тело огненной волны. Было так больно, точно в кожу впились тысячи колючек, и она не сдержала стон. Ей вторило грозное рычание и истеричный вопль целителя:
— А-а-а! Он меня укусил! Вы за это ответите! Сейчас же уберите тварь от моей ноги!
И взбешенно-ледяное от аргосца:
— Продолжай лечение. Чем быстрее закончишь, тем быстрее он тебя отпустит. И не ори так, — Анди прямо представила, как он недовольно морщится, — крови нет. Тебя не укусили, а просто удерживают.
Слуга вмешался, постаравшись сгладить ситуацию:
— Валф, милый, выплюнь ножку. Она же грязная. И не вздумай кусать. Еще заразишься.
Целитель аж задохнулся от возмущения.
— Вы все ненормальные, вас самих лечить надо!
— Боюсь, ваши расценки нам не по карману.
Аргосец откровенно насмехался.
— Заканчивай. И учти, если после лечения она не придет в себя и не сможет внятно разговаривать, то…
— Понял я понял, — зачастил целитель. Все же когда дерх зубами сжимает ногу, спорить не хочется.
И следующая исцеляющая волна была в разы мягче предыдущей, а потом еще одна и еще.
— Как ты? — спросили над головой. Анди не сразу поняла, что обращаются к ней. Просто лежала, наслаждаясь тем, что у нее ничего не болит, а тело стало легким как облачко.
— Как она может быть, ваша светлость? С тремя сломанными ребрами, ушибами живота, сотрясением головы. Да у нее внутри ничего целого почти не осталось! Всегда подозревал, что троглодки живучи.
— Я не тебя спрашивал, — отрезал аргосец.
— Нормально, — прохрипела Анди, открыла глаза и в мутном после возвращения мире смогла разглядеть темные балки потолка, побеленные стены и обеспокоенные две лохматые морды: одну черную, вторую
— Воды, — попросила Анди, балансируя на грани с тьмой.
Напившись, откинулась обратно на солому. Прикрыла обессиленно глаза.
— Спать будет долго, — на всякий случай предупредил целитель, — после позаботьтесь, чтобы хорошо ела и отдыхала. С вас два золотых.
Анди не поверила ушам. Очень хотелось придушить вымогателя, но сил не осталось, и она провалилась в глубокий сон.
Глава 2
— Господин, что вы планируете делать? — Жарклан протянул полотенце, Ирлан взял, вытер руки, лицо, потянулся за рубашкой. Накинул на плечи. Посмотрел на опустившееся к горизонту солнце, поморщился. Непривычная жара выматывала. Горячий ветер из пустыни приносил с собой песок, который противно скрипел на зубах. Тело потело под одеждой, потело без одежды. Ночью становилось прохладнее, но стихающий ветер возвращал в город духоту. Дома плавали в разгоряченном воздухе, шедшем от нагретых за день камней. Запахи жаренного мяса, специй мешались с вонью нечистот, оттеняясь горьковато-пряным ароматом высаженных вдоль дорог деревьев.
Местные обещали, что самум* скоро сменится на ветер с залива, и тот принесет-таки долгожданную прохладу, но Ирлану в это уже не верилось. Он подумал о том, что надо бы перебраться на крышу, как это делали бальярцы. Спать под звездами… Не такая уж и плохая идея.
Повернулся к слуге.
— Раз уж нам посчастливилось вернуть себе путь домой, я планирую прямо с утра заняться делом. За девчонкой присмотришь сам. Не забудь раздобыть приличной одежды и приготовь еды. Постарайся достать что-нибудь из аргосской одежды. Моя матушка не одобряет местной моды.
— Вы серьезно намерены тащить ее домой? — изумился Жарклан. — Да ваша матушка от одной только бритой головы и хвоста на затылке с ума сойдет. А красная кожа, точно ее в баргамском масле сутками замачивали? Не могли дерхи найти кого-нибудь поприличнее?!
— Жарклан, — жестко одернул его Ирлан, и тот запнулся, а лицо сделалось несчастным, — твое ворчание нам не поможет. И кого более приличного ты имеешь в виду? Того прохиндея лекаря? Запомни, самые сговорчивые здесь люди — рабы.
— Так ведь она, — Жарклан перешел на шепот, воровато оглянулся на сарай, — того… порченная.
Ирлан покачал головой. Слуга был родом из восточной провинции Аргоса, а там сильна была община Чистых и очень строго относились к морали. В будущем это могло создать проблемы… Впрочем, с учетом того, что девчонка троглодка, проблемы скорее будут у слуги.
— Жарклан, она — проводник. Единственный, который у нас есть. И если ее приняли дерхи, примем и мы. Запомни это хорошенько.
Жарклан задумался, повернул голову к сараю и снова шепотом спросил:
— Господин, вы не хотите забрать ее в дом? Вдруг она ночью сбежит, еще и дерхов прихватит?