Андрей Боголюбский. Русь истекает кровью
Шрифт:
– Так что же нам делать? – раздался голос от порога.
– Убить Андрея, пока не поздно!
Ничто не влияет на мужчин сильнее, чем крик или слезы женщин. Они подстегивают хлеще хлыста. Так подействовал и резкий голос Улиты. Мужчины подняли головы, а Яким встал и проговорил:
– Улита права. Андрей убил моего брата, он и нас скоро предаст казни. Надо идти во дворец и прикончить его!
– Но князь наверняка вооружен, – вмешался боярин Иван. – А сражаться он умеет, я видел его в бою несколько раз. Говорят, у него меч,
– Я пойду во дворец и выкраду меч, – сказал Анбал. – У меня все ключи, и мне это нетрудно сделать!
Так и решили. Анбал ушел, а остальные дождались ночи и отправились ко дворцу. Ночь была звездной, но безлунной, дома стояли темные, мрачные. Таясь тенями, прокрались ко дворцу. Подошли ко дворцовой башне, вход из нее вел в жилые покои князя. И тут остановились.
– Не могу дальше, – простонал Иван.
– Чего ты не можешь? – хриплым голосом спросил его Петр.
– Боюсь…
– Экий ты, – начал было Яким, но его перебил Иван:
– Глотнуть бы для храбрости.
– Недалеко винный погреб, – сказал Анбал, присоединившийся ко всем возле дворца.
– Тогда пошли, – скомандовал Петр.
В погребе Анбал зажег свечу. Заговорщики налили себе по кружке вина, выпили, не закусывая. А затем поодиночке, не говоря ни слова, вошли в башню и остановились перед дверью, ведущей в караульное помещение.
– Здесь охрана, – тихо проговорил Анбал. – Спят, наверно.
– Много их?
– Трое сегодня.
– Прокопий среди них?
– Тут он.
Ворвались дружно, повязали спящих, в рот сунули по кляпу, чтобы не позвали на помощь. Затем по каменной лестнице, расположенной в башне, тихо двинулись на второй этаж. В призрачном свете виднелись какие-то рисунки, но заговорщикам было не до них.
Поднявшись на второй ярус, стали красться по сводчатому коридору, вымощенному майоликовыми плитками. Коридор упирался в опочивальню князя и был довольно узок, поэтому толпа заговорщиков растянулась по всей его длине. Наконец передние оказались перед закрытой дверью.
– Что делать? – шепотом спросил Петр.
– Надо позвать князя, – так же тихо ответил Яким.
– Тогда зови.
– Мне нельзя, он мой голос знает. Покличь ты.
– А как?
– Как будто ты Прокопий, – подсказал Анбал. – Прокопию он доверяет и откроет.
– Ладно, попробую, – проговорил Петр и легонько постучал в дверь.
В горнице сначала было тихо, потом послышалось движение, и Петр стал звать:
– Господине, господине!
– Кто есть? – спросил хриплым спросонья голосом Андрей.
– Прокопий.
Наступило короткое молчание, потом князь проговорил сердито:
– Нет, паробче, ты не Прокопий!
Тотчас за дверью что-то упало, загремело, видно, Андрей искал оружие, потом послышалась негодующая брань.
И тогда заговорщики навалились на дверь. Она оказалась дубовой, добротно
– Все кончено. Выходим.
Некоторое время Андрей лежал неподвижно, затем пришел в себя и, постанывая, поднялся на ноги. Постоял, придерживаясь за стены, а потом побрел по коридору, спустился вниз по лестнице и оказался на площади. Там он задержался на некоторое время, глядя в небо и стараясь окончательно прийти в себя. Наконец, собрав последние силы, двинулся вокруг башни, пока силы не оставили окончательно. Тут он опустился на землю, громко стоная от невыносимых болей.
Этот стон услышали заговорщики.
– Князь подает голос! – присев от ужаса, проговорил Петр.
– Не может быть, – возразил ему Анбал.
– Он! Больше некому!
– Может, кто-то из охранников? – сделал предположение Яким.
– Мы их крепко связали, лежат. Я на обратном пути заглядывал в караульную.
– Тогда глядите вокруг! – скомандовал Петр.
Однако князя нигде не было. Заговорщики поднялись в горницу Андрея, там было пусто. Страх придал силы убийцам. Они кинулись обратно, выбежали на площадь и стали искать в разных направлениях. Наконец кто-то из них догадался зажечь свечу и по кровавому следу нашел князя. Тот лежал на земле, прислонившись к башне. Сознание еще не оставило его. Он видел, как к нему метнулись тени, стали наносить удары. Но боли он уже не чувствовал. И вдруг всю окрестность озарил свет. Такого ярко-белого света Андрей не видел никогда, он залил все пространство, все сияло и переливалось. И тут Андрей ощутил себя парящим над площадью. Он видел дома, свой дворец и людей, что с остервенением кололи и рубили его тело, которое он только что покинул. И ему стало смешно. Хотелось крикнуть: «Бейте, истязайте, а мне уже не больно. Вы не вольны распоряжаться мной, я выше вас, и вам меня уже не достичь!»
А сияющий, ослепительный свет все разливался и разливался, затопляя все большие и большие пространства, и ему стало так хорошо, как никогда ранее. Он глубоко, всей грудью вдохнул чистый, прохладный ночной воздух и почувствовал, как некая неведомая, мощная сила стала все быстрее и быстрее уносить его в звездную высь.