Андрей Боголюбский
Шрифт:
За окном уже занимался рассвет.
Протрезвевшие от совершенного ими преступления убийцы, вновь отправились в медуницу и выпили вина. Затем, отыскав княжеского любимца Прокопия, они умертвили его.
Вспомнив о богатствах Андрея, заговорщики вновь взошли на сени, набрали золотых гривен, драгоценных камней, жемчуга, доспехов и погрузили на своих коней, сами же поспешили собрать княжих слуг:
– Слушайте нас, слуги!
– сказал Мойзич.
– Если сюда придет дружина владимирская, то не станут разбирать,
Слуги, испугавшись, согласились встать на сторону заговорщиков. Вслед за тем Петр и Яким Кучкович послали к владимирцам. Они известили их о смерти князя и велели передать им: "Если кто из вас, владимирцев, что-нибудь помыслит на нас, то мы с теми покончим. Не у вас одних была дума; и ваши есть в одной думе с нами".
Испуганные владимирцы отвечали: "Кто с вами в думе, тот с вами пусть и будет, а наше дело сторона". Вслед за тем городская чернь бросилась грабить дом князя Андрея. Обнаженное тело великого князя было выброшено в огород, где его предавали поруганию.
Между слугами князя был киевлянин Кузьмище. Узнав поутру, что князь убит, Кузмище спрашивал всех встреченных: "Где мой господин?"
Заговорщики отвечали ему:
– Вон твой господин! Лежит в огороде, да не смей его трогать. Это тебе говорят; хотим его бросить собакам. А кто приберет его, тот наш враг и того убьем".
Не испугавшись угроз, Кузьмище нашел тело князя и стал оплакивать его. Это увидел княжий ключник Анбал, несший из дворца награбленные им сокровища. Кузмище бросился к нему.
– Анбал, пес! Сбрось ковер или что-нибудь - постлать или чем-нибудь прикрыть нашего господина!
Но Анбал лишь расхохотался:
– Прочь, раб! Мы его выбросим псам.
– Ах ты, еретик!
– воскликнул Кузьмище.
– Как псам выбросить? А помнишь ли в каком платье ты пришел сюда? И князь одел и приютил тебя. Теперь ты весь в бархате стоишь, а князь лежит голый! Сделай же милость, брось что-нибудь!
Устыженный Анбал бросил слуге ковер и корзно - верхний плащ. Кузьмище обернул ими тело убитого, поднял его и, сгибаясь под своей ношей, пошел в церковь.
– Отоприте божницу!
– сказал Кузьмище людям, которых там встретил. Но княжья челядь, бывшая там, была уже вся пьяна.
– Ему уже не поможешь. Брось его тут в притворе, Кузмище. Вот нашел еще себе печаль с ним!
– отвечала челядь.
Кузьмище положил тело в притворе, покрыв его плащом, и стал, согласно летописи, причитать над ним так:
– Уже, господине, тебя твои паробки не знают! А прежде, бывало, гость придет из Царьграда или из иных сторон русской земли, а то хоть и латинин, христианин ли, поганый, ты, бывало, скажешь: поведите его в церковь и на полаты, пусть видят все истинное христианство! А эти не велят тебя в церкви положить!
Два дня и две ночи, пока шло разграбление, лежало тело Андреево в
– Устыдитесь! Долго ли князю так лежать? Отомкните божницу, я отпою его; вложим его в гроб, пусть лежит здесь, пока злоба перестанет: тогда приедут из Владимира и понесут его туда.
По совету игумена все и сотворили. Отперли церковь, положили тело Андреево в каменный гроб и пропели над ним панихиду.
В ту пору был бунт и во Владимире. Чернь городская перебила княжью дружину и теперь грабила имущество князя Андрея Юрьевича и бояр его.
Наконец поп Микулица - тот самый поп Никола, который помог в 1155 году Андрею похитить в Вышгороде икону Богородицы - в ризах прошел по городу с чудотворною иконой Богородицы.
Едва горожане узрели икону, как нашло на них умиротворение, и грабежи прекратились. И было это великое чудо.
Через шесть же дней после смерти князя, владимирцы, опомнившись, устрашились сотворенного и вспомнили, сколько добра сделал им Андрей. Порешив привезти тело убитого в город, они отправили игумена Богородицкого монастыря Феодула с уставщиком Лукою и с носильщиками за телом в Боголюбово.
Поп же Микулица собрал всех попов, и, облачаясь в ризы, встали они с образом Богородицы перед Серебряными воротами и стали ждать, пока принесут князя.
Из Владимира на дорогу, ведущую в Боголюбово, хлынула толпа горожан. Когда показалось княжеское знамя и послышалось погребальное пение, многие из горожан стали, плача, опускаться на колени. Затем же встали и пошли за гробом, сняв шапки.
Тело князя положено было в построенном им Владимирском соборе рядом с телом сына его Глеба - двадцатилетнего юноши, который скончался за девять дней до убиения отца. Весь народ владимирский горячо любил его за необыкновенную душевную чистоту и милостивость.
И - чудо: мощи Андрея и сына его Глеба остались нетленными. Вскоре над ними стали совершаться многие исцеления. Православная церковь, оплакав их, причислила Андрея и сына его Глеба к лику святых.
На все века Русь запомнила Андрея Юрьевича Боголюбского как отважного своего защитника, мудрого государственного мужа и невинного страстотерпца, принявшего мученический венец и кровью омывшего все грехи свои. Мученической же кончиной своей приблизился Андрей к Св. Борису и Глебу.
И не произволенье ли в том Господне, что меч Св.Бориса пробыл с Андреем всю жизнь его, во многих боях оберегая его, а сын Андреев, названный Глебом в память мученика, едва ли не в одну неделю преставился с отцом своим?
И в жизни вечной не пожелал отец расстаться с сыном, а сын с отцом, как не расстались в жизни вечной и Борис с Глебом.