Андрей Боголюбский
Шрифт:
Всего у Юрия было одиннадцать сыновей. Старшие, и в их числе Андрей, появились на свет в первом браке; их матерью была половецкая княжна, дочь половецкого хана Аепы Осенева («Аепина дщерь, Осенева внука», как называет её летописец). Помимо Ростислава, Ивана и Андрея она принесла мужу ещё четверых сыновей — Бориса, Глеба, Ярослава и Святослава. Последний родился больным и в течение всей своей жизни оставался недееспособным; «от рожества и до свершенья мужьства бысть ему болесть зла, — сообщает о нём суздальский летописец, — …не да бо ему Бог княжити на земли». Не позднее 1136/37 года — надо полагать, после смерти половчанки — Юрий женился во второй раз, но на ком именно, в точности неизвестно. Обычно считают, что второй женой князя стала византийская принцесса, принадлежавшая к правящему в Империи роду Комнинов. И хотя мнение это зиждется не на показаниях источников, а на чисто логических допущениях, оно представляется более или менее вероятным. Наверное, не случайно после смерти мужа, изгнанная пасынком из Суздальской земли вместе со своими родными сыновьями, Андреева мачеха найдёт убежище не где-нибудь, а в Византии, и её сыновья будут обласканы императором Мануилом.
От второго брака у Юрия родились четверо сыновей: Мстислав, Василий (Василько), Михаил (Михалко) и Всеволод; последний появился на свет 19 октября 1154 года, за два с половиной года до смерти отца. Имелись у Юрия и дочери. Из летописей известно по меньшей мере о трёх, но их могло быть и больше, ибо сведения о представительницах женской половины княжеского семейства в летописи попадали нечасто{3}.
Влияние матери-половчанки сказывалось на старших княжичах, в том числе и на Андрее. Впоследствии он без труда будет находить с половцами общий язык, воевать бок о бок с ними и принимать над ними команду. Но вот во внешнем облике князя это влияние проявилось совсем не так сильно, как можно подумать, глядя на его скульптурный портрет, выполненный выдающимся советским антропологом Михаилом
Брак Юрия Долгорукого с «Аепиной дщерью» носил политический характер. Его заключил отец Юрия князь Владимир Всеволодович Мономах в январе 1108 года в ознаменование и для подтверждения мира с половцами. Судя по косвенным свидетельствам источников, ко времени женитьбы Юрий едва достиг совершеннолетия, то есть, по меркам древней Руси, возраста двенадцати-тринадцати лет. Полностью к семейной жизни он ещё не был готов. Это обстоятельство необходимо учитывать при определении примерного времени появления на свет его сыновей, в том числе и Андрея.
В исторической литературе датой рождения Андрея Боголюбского обычно называют 1110, 1111 или 1112 годы {5} . (В 2011 году во Владимире и Москве было торжественно отпраздновано 900-летие князя.) Но все эти даты имеют под собой весьма непрочные основания. Они опираются на разыскания русского историка XVIII века Василия Никитича Татищева, который в своей знаменитой «Истории Российской», рассказывая об убийстве князя, указал, что Андрей «жил 63 года», или, в примечаниях к основному тексту: «63 или 65 лет» {6} . [2] Татищев ссылался на будто бы сохранившиеся древние летописцы, в частности, на некую летопись суздальского епископа Симона, жившего в XIII веке. Кончину Боголюбского он датировал 1175 годом. Вычитание из этой даты названных им цифр даёт
2
Заметим, что указание на возраст Андрея Боголюбского отсутствует в первой редакции «Истории» Татищева и имеется только во второй, более поздней, причём, что важно, не во всех списках, т. е. было вставлено Татищевым позднее написания основного текста.
1110 или 1112 год рождения князя; если же учесть, что Андрей погиб годом раньше, — то 1109-й или 1111-й. Последняя дата и стала «официальной». Однако никакой «летописи епископа Симона», на которую ссылался Татищев, по всей вероятности, никогда не существовало, и скорее всего мы имеем дело с собственными подсчётами историка XVIII века, который исходил из известной ему летописной даты брака отца Андрея, князя Юрия Долгорукого, с половецкой княжной, а также из предполагаемой им, но неверной даты рождения самого Юрия — 1090 год (она также была высчитана на основе всё того же летописного известия о браке). В действительности же Юрий родился лет на шесть позже [3] и, следовательно, произвести на свет сына (причём второго или третьего по счёту) к 1111 году никак не мог. Исследования костных останков князя Андрея Боголюбского также показывают, что умер он более молодым, чем казалось Татищеву. О явном несоответствии между его «паспортным» (то есть основанным на показаниях В.Н. Татищева) и «костным» возрастом писало большинство экспертов. Согласно последним и наиболее достоверным оценкам специалистов, князь умер в возрасте 45–55 лет, ближе к пятидесяти годам {7} . Получается, что родился он в 20-е годы XII века, ближе к середине десятилетия. Но и не позднее этого времени: наличие у князя более или менее взрослых детей к 1159/60 году (зимой указанного года его дочь была выдана замуж, а сын — может быть, и номинально — поставлен во главе войска, о чём речь впереди) не позволяет сдвинуть дату его собственного рождения во вторую половину 1120-х годов.
3
Известно, что Юрий, шестой сын Владимира Мономаха, был значительно младше его пятого сына Вячеслава. «Яз тебе старей есмь не малом, но многом, — говорил сам Вячеслав Юрию в 1151 г., — аз уже бородат, а ты ся еси родил» (т. е. «я уже бородат был, когда ты родился») (ПСРЛ.Т. 2. Стб. 430). И если Вячеслав родился не ранее 1081 г. (ср.: Кучкин В.А. Чудо св. Пантелеймона и семейные дела Владимира Мономаха // Россия в средние века и новое время. Сб. статей к 70-летию В.В. Милова. М., 1999. С. 61–63), то Юрий не мог появиться на свет ранее 1095/96 г. Ноиврядли позднее 1096 г., поскольку в 1108 г., напомню, он женился, т. е., по меркам древней Руси, считался совершеннолетним.
Это время суздальского княжения его отца Юрия Долгорукого. В те годы — и при отце, Владимире Мономахе, и при брате, Мстиславе, — Юрий редко покидал доставшийся ему «залесский» удел и почти не участвовал в общерусских делах. Удивительно, но за семь лет киевского княжения его брата Мстислава Великого (1125–1132) его имя вообще ни разу не упоминается в летописи! При этом Юрий ни на минуту не забывал о своих правах на отцовское и дедовское наследство: прежде всего на отчий Переяславль на Трубеже, родовое «гнездо» Мономашичей (ныне город Переяслав-Хмельницкий на Украине), а в перспективе — и на стольный Киев. Вскоре после смерти Мстислава, летом 1132 года, когда на киевский стол воссел следующий по старшинству его брат Ярополк, Юрий на короткое время занял Переяславль, но прокняжил в городе всего восемь дней и вынужден был покинуть его. Позднее, в 1134 году, по договору, заключённому с Ярополком, он вновь получил Переяславль, согласившись обменять его на Суздаль и Ростов «и прочую волость свою, но не всю». Но и второе княжение Юрия в Переяславле оказалось недолгим, поскольку не устроило слишком многих. Уже следующей зимой, в соответствии с договором, заключённым князьями Мономашичами с черниговскими Ольговичами — их троюродными братьями, Юрий передал Переяславль своему младшему единоутробному брату Андрею, прозванному Добрым, и вернулся в Суздальскую землю. Однако вся борьба и за Переяславль, и за Киев была ещё впереди. Один из наиболее беспокойных и воинственных князей своего времени, Юрий отнюдь не считал себя удовлетворённым и жаждал реванша.
Обилие сыновей служило для него своего рода запасом династической прочности. Сыновья должны были стать и наиболее надёжными его помощниками как в Суздальской земле, так и в борьбе за власть над Южной Русью. Между прочим, само наречение сыновей свидетельствовало об определённых амбициях суздальского князя. «В сложной и многоступенчатой системе наследования [княжеских] столов, сложившейся на русской почве, имя нередко определяло те династические перспективы, на которые новорожденный мог рассчитывать по замыслу своих ближайших родственников», — пишут современные исследователи княжеской антропонимики древней Руси {8} . Так, имя Ростислав, которое Юрий дал своему первенцу, прямо отсылало к имени его дяди, младшего брата Владимира Мономаха Ростислава Всеволодовича, княжившего в Южном Переяславле (он погиб в 1093 году в битве с половцами на реке Стугне). Будущий же Боголюбский, скорее всего, получил имя в честь прадеда, великого князя Киевского, а прежде князя Переяславского (и притом первого в ряду переяславских князей!) Всеволода Ярославича, звавшегося Андреем в крещении. К XII веку это имя стало восприниматься уже не просто как крестильное, но и как княжеское, родовое. Как известно, русские князья в течение долгого времени получали, как правило, по два имени — помимо княжеского ещё и христианское, данное при крещении. Но для Андрея Боголюбского это имя было единственным [4] . Он не первым в роду Мономашичей получил его. Под именем Андрей (и также одновременно и крестильным, и княжеским) известен его дядя, упомянутый выше князь Андрей Владимирович Добрый. Это имя пополнило собой не слишком длинный к XII веку список христианских имён тех из князей Рюриковичей, кто был особенно почитаем в княжеском семействе и чьи христианские имена стали восприниматься как княжеские, — помимо Всеволода (Андрея), это Креститель Руси Владимир Святой (в крещении Василий), святые Борис и Глеб (Роман и Давыд) и Ярослав Мудрый (Георгий, или Гюрги, Юрий, как произносилось это имя на Руси). Соответственно, имена Василий (Василько), Роман, Давыд, Юрий (Гюрги), Андрей и добавившиеся к ним Иван и Михаил (Михалко) расширили ограниченный круг собственно княжеских имён.
4
Об имени «Китай», якобы полученном Андреем Боголюбским при рождении.
В исторической, равно как и в церковной литературе нередко утверждается, что князь Андрей Юрьевич, помимо крестильного, носил ещё одно имя — Китай, которое обычно объясняют половецким происхождением его матери (см., напр.: Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 2–3. М.: Наука, 1991. Т. 3. С. 522, прим. 26; Минея. Июль. Ч. 1. М.: Изд. совет Русской Православной церкви, 2002. С. 280; Литвина А. Ф., Успенский Ф.Б. Выбор
Нет полной ясности и относительно того, кого из соименных ему святых князь Андрей Юрьевич считал своим небесным покровителем. Имя Андрей прежде всего отсылало к памяти апостола Андрея Первозванного, особо почитавшегося русскими людьми. Напомню, что сам Киев находился под его незримым покровительством: по преданию, апостол своими руками поставил крест на днепровских кручах, предсказав будущее величие города. При князе Всеволоде Ярославиче в Киеве был основан Андреевский монастырь, а в Переяславле-Южном — церковь во имя Андрея на главных въездных воротах города. Для князя Андрея Юрьевича апостол Андрей был личным, «патрональным» святым, и день его памяти, 30 ноября, он отмечал особо — церковной службой, пожертвованием в храм, богатым угощением и раздачей милостыни. Но, в соответствии с традицией, сложившейся в древней Руси, князь почитал и других Андреев — мученика Андрея Стратилата, пострадавшего при римском императоре Максимиане (его память празднуется 19 августа), святого Андрея, архиепископа Критского, автора «Покаянного канона», который звучит во всех православных храмах на первой неделе Великого поста (память 4 июля; этот день позднее станет днём памяти и самого Андрея Боголюбского), святого Андрея Юродивого, по легенде, жившего в Константинополе в X веке (память 2 октября). Все они также должны были восприниматься им как небесные покровители, и к их заступничеству князь прибегал в молитвах в разные моменты своей жизни{9}.
В переводе с греческого языка имя Андрей означает «мужественный». Надо полагать, будущий Боголюбский с юных лет старался соответствовать ему. «Мужеству тезоименитым» называет его летописец. Напомню, что в те далёкие времена очень высока была детская смертность. Выживали действительно сильнейшие. Как и прочие дети, не исключая и появившихся на свет в княжеских семьях, Андрей конечно же болел (в частности, современные антропологи выявили у него признаки перенесённого в детстве рахита — весьма распространённого тогда заболевания){10}. И то, что он сумел справиться с болезнями, да и просто выжить, — пожалуй, главная из побед, одержанных им.
Надо сказать, что природа щедро одарила князя! Известно, что в зрелом возрасте он отличался недюжинной физической силой. Исследования тех же антропологов, изучавших его костные останки, показали, что Андрей был очень широк в плечах и даже в старости обладал развитой мускулатурой и мощной грудной клеткой. Особенно развиты были у него мышцы рук, натренированные для «активной силовой работы» («при отсутствии тонкой моторики», — замечают современные специалисты). Мощные мышцы ног выдают в нём прекрасного наездника, способного также и к длительным пешим перемещениям {11} . [5] Его рост — около 170 сантиметров — для той эпохи считался чуть выше среднего. (В «Истории…» В.Н. Татищева князь описан так: «Ростом был невелик, но широк и силен вельми, власы чермные, кудрявы, лоб высокий, очи велики и светлы» {12} . Правда, насколько можно доверять этому словесному портрету, сказать трудно; не исключено, что перед нами плод сочинительства историка XVIII века. Едва ли какое-либо отношение к реальной внешности князя имеет и его описание в позднейшем «Иконописном подлиннике», заметно отличающееся от татищевского: «Подобием рус, волосы мало кудреваты, брада не велика, аки князя Бориса»; и далее о том, в каких одеждах следует изображать князя: «…ризы княжеские, шуба бархатная, багряная, выворот соболей, на главе шапка княжеская, опушка соболья, исподняя риза лазоревая, и в сапогах» {13} .)
5
Здесь же следует сказать ещё об одной черте Андрея Боголюбского, гипотетически приписываемой ему на основании изучения его костных останков. Д.Г. Рохлин и В.С. Майкова-Строганова отмечали, что «проявления старения» князя «частично ослаблялись благодаря наличию некоторых ювенильных особенностей» его организма, и, в частности, писали об «отчётливых признаках конституционального гипертиреоидизма (чрезмерной активности щитовидной железы. — А. К.)ъ комбинации со вторичным субгенитализмом». И далее: «…Реакции Боголюбского были своеобразно окрашены… Лёгкая возбудимость, живая фантазия, в то же время быстрая раздражимость и бурные реакции даже на незначительные раздражения — таков он был в течение всей своей жизни…» (Рохлин Д. Т., Майкова-Строганова В.С. Рентгено-антропологическое исследование скелета Андрея Боголюбского. С. 156–158; Рохлин Д.Г. Болезни древних людей. С. 264, 269; с этим последним выводом соглашается и В.Н. Звягин: Великий князь Андрей Боголюбский…). Мне, однако, кажется, что на выводы исследователей в первую очередь повлияли их оценки «костного» возраста князя, явно не совпадающие со временем его рождения, если принимать на веру известия В.Н. Татищева. Ср. высказывание на этот счёт сотрудников Института этнологии и антропологии РАН и кафедры антропологии биологического факультета МГУ, последними изучавших костяк князя: «С нашей точки зрения эти представления (о гипертиреоидизме, субгенитализме и т. п. — А. К.) продиктованы знакомством с летописными сведениями о характере князя и желанием объяснить разницу между календарным (отнюдь не точным) и биологическим возрастом. Визуально никаких ювенильных особенностей нами зафиксировано не было» (Васильев С.В. и др. Антропологическое исследование… С. 69). Между тем, опираясь на наблюдение Д.Г. Рохлина, современный историк домысливает уже совершенно фантастическую и не имеющую ни малейшей опоры в источниках, я бы сказал даже, оскорбительную для памяти князя картину, касающуюся якобы имевших место отклонений в его сексуальном поведении (Кривошеее Ю.В. Гибель Андрея Боголюбского. С. 109–110). Подчеркну ещё раз, что в данном случае речь идёт исключительно о фантазии историка. Для оценки же сексуального поведения князя достаточно напомнить, что он имел по меньшей мере шесть взрослых детей (четырёх сыновей и двух дочерей) — и это не считая тех, которые, вероятно, умерли при рождении или в раннем детстве.
И ещё одно наблюдение, касающееся возможных физических особенностей князя. Исходя из «асимметрии длинных трубчатых костей по длине и массивности», проф. В.Н. Звягин высказал предположение о том, что князь, возможно, был левшой. Впрочем, по его же словам, эти особенности могли проявиться и позднее, учитывая полученную князем «травму правого плече-лучевого сустава» (Звягин В.Н. Великий князь Андрей Боголюбский…).