Андрей Миронов: баловень судьбы
Шрифт:
Андрей поразил меня своей храбростью и отчаянностью. Он имел все права отказаться, ведь накануне уже произошел несчастный случай. Но эпизод был необходим. Андрей это знал, и чувство актерского долга возобладало над личным страхом. По моей команде (господи, какой у меня в это время был мандраж!) Миронов полез со сфинкса вниз. Лев, который сначала лежал, встал. В фильме на лице Андрея отражается вся внутренняя борьба, которая происходила в нем в тот момент. Он одновременно и страшился льва, и преодолевал ужас. Кстати, эти эмоции и требовались по роли. Андрей сделал три дубля. Он трижды спускался со сфинкса и точил лясы со львом. Сцена снята без всяких поддавков, в ней нет никакого обмана. Очевидно, актер потряс своим бесстрашием
Еще одной причиной, из-за которой съемочная группа фильма испытывала трудности в работе, являлась необязательность итальянских партнеров, которые, судя по всему, считали эту картину для себя «отрезанным ломтем». Еще 8 июня генеральный директор «Мосфильма» Николай Сизов отправил в Рим телекс следующего содержания:
«За последние 48 часов мы не получили от Вас никакой информации. Это ставит под угрозу судьбу фильма, ибо все сроки последнего Протокола снова сорваны. Мы вынуждены в ближайшие дни распускать съемочную группу и ломать декорации. Прошу незамедлительно внести наконец ясность в судьбу картины».
Дино Де Лаурентис ответил через несколько дней следующим телексом: «Бартолини звонил мне из Ленинграда и сообщил, что вторая съемочная группа бездействует не столько из-за недостатка операторов, сколько из-за отсутствия хотя бы одного осветителя, которые могли бы дать свет. Он сообщил, что из-за плохой погоды работа все больше задерживается и не удалось провести ни одной съемки в помещении».
Между тем съемки фильма худо-бедно, но продолжались. В середине июня были сняты эпизоды на площади Льва Толстого: погоня за Джузеппе, «взрыв» старого дома и др. А 27 июня из-за брака пленки пришлось переснимать эпизод «падение колонны»: герой Евгения Евстигнеева, настигнутый мафиози, ломает свою вторую ногу, ударив ею по колонне. Как и положено в эксцентрической комедии, колонна падает от удара.
Воскресенье, 1 июля, съемочной группе было объявлено рабочим днем. Предстояла сложная съемка с разведением мостов над Невой. Читатель, наверное, хорошо помнит этот эпизод: один из итальянцев – Джузеппе – с кладом убегает от подельников и успевает перепрыгнуть с одной половины моста на другую, а герой Андрея Миронова виснет на краю моста. Затем преследователи умудряются спрыгнуть с моста на крышу капитанской рубки проходящего внизу пассажирского теплохода. Стоит отметить, что сцена на экране длится каких-нибудь несколько минут, в то время как сам трюк киношники готовили целый месяц. Было проведено множество расчетов и сделана масса чертежей. Требовалось определить и высоту подъема крыльев моста, и ширину щели между мостовыми пролетами и, главное, высоту, которую придется преодолевать людям в прыжке. Ситуацию осложняло то, что прыгать на пароход надо было во время его движения, а крыша рубки была мала, и каскадер вполне мог промахнуться. В таком случае его ждало либо тяжелое увечье, либо верная смерть. Чтобы сократить расстояние до моста – а до него было 8 метров, было решено достроить верх рубки на два, два с половиной метра.
Поскольку пароход «Тарас Шевченко» был действующим судном, киношникам пришлось заплатить его владельцам стоимость билетов за три дня (в такой срок они рассчитывали управиться со съемками). Кроме этого, пришлось разъединить на целый день Васильевский остров и Петроградскую сторону, прервать между этими районами движение. В любой другой день городские власти ни за что бы не разрешили этого сделать, но в воскресенье это оказалось возможным. Съемки шли с 7 утра до 7 вечера. Далее послушаем рассказ самого Э. Рязанова:
«Мы расставили пять съемочных аппаратов. Ведь в лучшем случае удастся снять проход корабля и прыжок наших героев дважды. Кстати, единственный трюк в фильме, сделанный не актерами, а дублерами. Молодые ребята (среди них одна девушка!), студенты циркового училища, впервые в своей жизни и, пожалуй, впервые в мире выполняли подобное задание.
Наконец
Условие успеха – слаженность действий всех участников съемки, от капитана корабля до техников моста, поднимавших его крылья. Операторы на своих постах готовы в нужный момент включить камеры и запечатлеть этот уникальный трюк.
Снимаем! Пароход проходит под мостом, и я вижу, как одна фигурка отделяется от края, пролетает более пяти метров вниз и точно приземляется на капитанскую рубку! Второй прыгает девушка, за ней – третий парнишка. Ребята перебегают по кораблю и зацепляются за другую половину моста. А пароход в это время проходит мимо.
Один каскадер поднимается на кромку моста, его подталкивают другие; вот они помогают вскарабкаться девушке, а третий дублер, как и задумано, повисает над бездной. Пароход уходит. Друзья помогают дублеру Андрея Миронова, висящему над бездной, протягивают ему руки, и он взбирается на мост.
Чтобы создать у зрителя впечатление, что трюк выполнен артистами, нужны были их крупные планы. Мы уговорили Миронова, и он повис над рекой на вздыбленном крыле моста, высота которого равнялась примерно 15-этажному дому. Внизу плескалась Нева, под Мироновым шел теплоход. Висеть было страшно. Андрей изо всех сил пытался взобраться на мост по-настоящему. Мне кажется, что крупный план Миронова получился довольно убедительным.
Сложнейший эпизод удалось снять в один день…»
Отснявшись в эпизоде «мост», Миронов рванул на вокзал, чтобы успеть на «Красную стрелу». Минуло всего несколько часов – и вот уже он вышел на сцену Театра сатиры в спектакле «Таблетку под язык». Затем спектакли с участием Миронова пошли сплошной чередой: 4 июля это был «Ревизор», 6-го – «Женитьба Фигаро», 7-го – «Таблетку под язык», 8-го – «Женитьба Фигаро», 9-го – «Таблетку под язык». Затем в течение четырех дней Миронов снимался в «Итальянцах». В частности, в те дни снимался ряд трюковых эпизодов с участием каскадеров из Италии во главе с автомобильным асом Серджио Миони. И вновь Миронов поразил всех своим бесстрашием. В эпизоде, где его герой по выдвижной 11-метровой пожарной лестнице перебирается с пожарной машины в «Жигули», Миронов снова снимался самостоятельно. По сюжету за рулем пожарной машины никого не было (на самом деле водитель лежал на сиденье и управлял вслепую), она шла на ручном газу, и обе машины двигались со скоростью примерно 50–60 километров в час. Миронову надо было вылезти из кабины «пожарки» и проползти по трясущейся, колышущейся лестнице до крыши «жигуленка» и влезть в его салон. И он это сделал!
13 июля Миронов снова вышел на сцену Театра сатиры – он играл «Ревизора». 14-го это была «Баня», 15-го – «Ревизор», 16-го – «Таблетку под язык», 18-го – «Баня». Затем в течение десяти дней Миронов снова снимался в «Итальянцах», в трюковых эпизодах. Те съемки проходили в достаточно непростой обстановке. Участие зарубежных специалистов не упростило процесс съемок (как предполагали многие), а, наоборот, усложнило их. Например, итальянцам были созданы если не идеальные, то, во всяком случае, хорошие условия для работы: им выделили шесть легковых автомобилей на ходу, два кузова, инженеров-конструкторов, техников, слесарей, бригаду рабочих-постановщиков. Сам Миони, когда узнал об этом, заявил, что ему никогда еще не создавали подобных условий для работы. Но почти за три недели работы (13–30 июля) многие трюки были забракованы как неудачные, из-за чего ряд кадров так и не удалось снять. А все шесть «легковушек», выделенных итальянцам, были разбиты чуть ли не вдребезги. Как напишут Дино Де Лаурентису Рязанов и Сурин, «нам придется восстанавливать машины, доснимать трюки, вводить комбинированные съемки и тратить таким образом дополнительные средства».