Андрей Тимофеевич Болотов – выдающийся деятель науки и культуры 1738—1833
Шрифт:
В своей трудовой деятельности А. Т. Болотов придерживался принципа экономии времени. Поэтому во всем у него был строгий порядок, все у него имело свое место, чтобы при надобности не искать нужную вещь, а брать сразу. Так было с книгами, собственными дневниками и журналами, запасом лекарственных трав. Для хранения последних Болотов разработал специальную конструкцию шкафа. В принципе она мало чем отличалась от современных аптечных шкафов. Та же система вертикальных и горизонтальных рядов выдвигающихся ящичков, на каждом из которых имелись этикетки с названием лекарственных растений, хранящихся в данном ящичке, или стояли номера, по которым в особом журнале имелись сведения о содержимом ящичка.
Ввести
Каждому человеку в его жизни приходится иметь дело с преодолением расстояний. При огромных скоростях, свойственных современному транспорту, это как-то не особенно заметно.
Рис. 5. Рабочие инструменты А. Т. Болотова
1 — мотыга обыкновенная; 2 — мотыга, усовершенствованная А. Т. Болотовым; 3 — приспособление для обрезки сучьев в верхней части кроны; 4 — приспособление для бережного съема плодов с высоко расположенных сучьев; 5 — носилки конструкции А. Т. Болотова; 6 — «прибивалка», приспособление для легкого уплотнения почвы; 7 — «убивалка», приспособление для сильного уплотнения почвы; 8 — каток; 9 — совок для пересадки растений с комом почвы
Рис. 6. Конные грабли конструкции А. Т. Болотова для подбора колосьев, оставшихся на поле после жатвы
А вот в старые времена при езде на лошадях это давало себя знать. Андрею Тимофеевичу в период жизни в Богородицке частенько приходилось ездить в Москву. А это туда и обратно полтысячи километров, т. е. около недели пути, а при плохой дороге и того больше. Чтобы скоротать время и не терять его даром, ученый брал в дорогу книги и занимался чтением. Летом все было хорошо, а зимой, особенно в мороз, уже не до книг. Пораскинул умом Андрей Тимофеевич и нашел выход. По его чертежам столяр сделал особый возок. По длине розвальней (сани с боковыми отводами, которые не давали им опрокидываться при заносах в сторону) устанавливалась рама из досок шириной 25—30 см. Передняя половина ее накрывалась крышкой, шарнирно прикрепленной впереди. На заднюю половину рамы в закрой с ней устанавливали короб такой высоты, чтобы человек мог нормально сидеть в нем, разместив ноги в передней части рамы. В передней и боковых стенках короба прорезали отверстия, закрываемые застекленными форточками на петлях. Короб шарнирно крепился к задней стенке рамы, что позволяло откидывать его назад, свободно садиться в розвальни, а затем опускать на себя, плотно закрываясь. Снаружи короб обивали кожей, а внутри — сукном, что позволяло не только защищать возок от ветра, но и удерживать тепло, выделяемое телом седока. При желании путник мог лечь в возке. В таком возке Болотов даже умудрялся читать при езде в темное время суток, зажигая свечу, для которой в возке имелась специальная подставка.
Как известно, в своем развитии русская баня прошла два основных этапа, определяемых характером нагревания. В банях «по-черному» печи не имели выводных труб, дым от сгораемого топлива выходил в баню и отсюда постепенно рассеивался наружу, оставляя на стенах и потолках черную копоть (отсюда и название). Бани «по-черному» нагревались с меньшим расходом топлива, а дым стерилизовал помещение, способствуя более здоровой обстановке в бане.
Болотов был одним из первых помещиков, которые перешли на устройство бань «по-белому». Здесь «каменка» имела выходную трубу. Над топочным пространством укладывалась груда камней, служащих для накаливания, с тем чтобы затем, поливая эти камни водой, получать горячий пар. Неудобство заключалось в том, что часть воды при этом попадала в топку. Болотов предложил отделять топочное пространство от камней с помощью чугунной плиты. Этот прием устранил ряд недостатков и сравнительно быстро вошел в практику строительства бань.
В 1773 г. в «Трудах» ВЭО была опубликована статья Андрея Тимофеевича «Об истреблении костеря из пшеницы и некоторые другие, касающиеся до вычищения хлебов, экономические примечания и опыты». Это было первое русское руководство по борьбе с сорной растительностью на полях. В нем Болотов впервые в истории земледелия научно подошел к решению проблемы. Он считал, что в основе борьбы должно лежать знание биологических особенностей сорняков, что для борьбы с ними нужна система, основанная на «примечаниях различения в их природах и всего того, что до растения [роста] и размножения оных касается». Во- вторых, Болотов указывал на исключительную по сравнению с культурными растениями приспособленность сорняков к неблагоприятным условиям, к быстрому распространению. Написанию статьи предшествовали далекие и любопытные события, произошедшие еще в Дворянинове.
Летними вечерами Андрей Тимофеевич любил побродить по полям. После знойного дня вечерняя прохлада была особенно приятной, а тишина полей располагала к размышлениям. Возвращаясь домой, он как бы заново переживал в мыслях события прошедшего дня. Воспоминание об одном из них заставило его улыбнуться: таким оно показалось курьезным. А началось все ранним утром с тревожного известия, принесенного приказчиком Фоминым. По его словам, на опытном поле, которое было под особым наблюдением Андрея Тимофеевича, пшеница пропала. Удивлению Болотова не было границ: всего три дня назад он там был и любовался изумрудной зеленью растений. Однако Фомин, соглашаясь с этим, продолжал уверять, что сейчас пшеницы уже нет, она вся превратилась в костерь (так в те времена назывался костер). Болотов не стал спорить: ему было известно, что не только Фомин, но и многие помещики верят в возможность «перерождения» растений, при котором и рожь и пшеница могут превратиться в костерь.
Взбудораженный Болотов не замедлил отправиться в поле, прихватив с собой и приказчика. Удивление его еще более возросло, когда он увидел, что приказчик прав: на зеленом поле, насколько охватывал глаз, легкими волнами переливался костерь. Молча ходил Андрей Тимофеевич вдоль поля, пытаясь осмыслить увиденное. Как могло случиться, что вместо пшеницы, еще совсем недавно красовавшейся здесь, оказался костерь? Откуда он тут взялся? И куда девалась пшеница? Увиденное казалось абсурдом, тго не верить своим глазам он не мог. Противоречие было слишком очевидным, его нужно было как-то разрешить.
А между тем приказчик, победоносно поглядывая на Болотова, молча стоял рядом, всем своим видом как бы говоря: вот-де, барин, убедись, пшеница в костерь обратилась.
Так тт по найдя сколько-нибудь логичного объясттения удивительному явлению, Андрей Тимофеевич направился в поле и начал внимательно изучать его. Осмотрев верхний ярус, он нагнулся и, раздвинув стебли, стал разглядывать растения внизу. Теперь уже он с торжествующим видом подозвал к себе приказчика и, когда тот подошел, попросил его наклониться и осмотреть место, где были раздвинуты стебли растений.