Андриеш
Шрифт:
Трубкой сердце тешит,
Выпуская дым:
— Время овцам в стыну,
Их доить пора!..
Падает в корзину
Шерсть из серебра.
Сколько есть овечек —
Бач за всех ответчик,
Список им ведет,
Каждую сочтет
И отметку позже
Ставит на рэбоже,
На пруте своем,
Острым лезвием.
— Здравствуй, дед…
— Привет, привет!
Заходи сюда, прохожий.
Видно,
Издалека занесло.
Знаю, что судьба плоха
Горемыки-пастуха,
Если ото всей отары
Лишь кожух остался старый:
Ведь подпасок без овец—
Это сад без деревец,
Это поле без дождей,
Это город без людей,
Это песня без дуды,
Это русло без воды,
Это ноги без опинок,
Это роща без тропинок!
И повел он слово
О годах далеких,
О делах жестоких
Времени былого,
Горького и злого:
— У крутого ската
Здесь была когда-то
Добрая Долина
И стояла стына.
Жил тут мудрый бач,
Бач-Богян, богач,
Не казной своей известный
По земле окрестной,
А бесстрашной речью правой,
Неподкупной, нелукавой,
И душою честной
Да гайдуцкой славой.
Он взрастил пушистую
Яблоньку ветвистую,
Как невеста, — чистую,
Как весна, — лучистую.
Вытянулась яблонька,
Сделалась ветвистою,
Пышной, многолистою,
Золотоволосой,
И в урочный срок
Бач ее нарек
Яблоней-Фрумосой.
Нет, не яблоки на ней —
Розовые щеки!
Нет, не ствол, что всех стройней,
Выпрямился из корней —
Тонкий стан высокий!
Расцвела она не зря
У Богяна мудрого,
И, за ласку одаря,
Родила богатыря:
Сына темнокудрого
И с глазами, как заря,
Удалого молодца,
Сердцем в мать,
Лицом в отца.
Был наш край прославлен им!
И прозвала сына
Добрая Долина —
Фэт-Фрумосом Яблонным.
Но с недавних пор
Из-за хмурых гор,
Из-за голых скал
Прилетать к ним стал,
Злобный и громадный,
Змей Балаур жадный.
Семикрылый, семиглавый,
Весь народ он съесть готов!
Страшен взор его кровавый,
И полны отравой
Семь его хвостов.
Пасти широки,
Яд стекает с жал,
И торчат клыки:
Каждый зуб — кинжал.
Лапою когтистою
На пологий склон
Яблоньку ветвистую
Повалил дракон
И чешуйчатым
Раздавил ее потом.
На Балаура с мечом
Вышел Бач бесстрашный,
Но дракону нипочем
Драться в рукопашной!
Был Богян для боя стар;
Хоть сражался неустанно,
Грянул яростный удар,
Зазияла рана —
Змей убил Богяна…
С неба синего тогда
Пала синяя звезда.
Эту светлую звезду
Поднял Фэт-Фрумос в саду,
Укрепил на лбу своем;
С тех времен молва живая
Говорит везде о нем,
Звездоносцем называя.
Годы мчались:
Фэт-Фрумос
Хорошел, мужал и рос.
Он весну двадцатую
Встретил — золотую,
Пахнущую мятою,
Светом налитую!
Этот год любовь принес —
Повстречался Фэт-Фрумос
Со своей желанной,
Ляной Косынзяной.
Весела она была,
Будто яблоня бела,
Будто яблоко румяна,
Ляна Косынзяна!
Звонким щебетом щегла
Пела постоянно.
И, услышав этот звук,
Пробуждался каждый луг,
Роща каждая цвела,
Каждая поляна!
Говорливому ручью,
Дойне чабана,
Душу вещую свою
Отдала она.
Научила петь свирель,
Дудочку бузинную,
И вплела призывный хмель
В песню соловьиную.
Эх, житье-бытье!
Видно, счастье — впрок!
Целовал ее
Легкий ветерок.
Спорил ключ студеный
С легким ветерком,—
И дубы, и клены,
Каждый лист зеленый
С нею был знаком.
Травы на лесных полянах
Посылали ей привет:
Платье светлое — в тюльпанах,
А в косичках — маков цвет.
В мире песен всех чудесней
У нее была своя.
И ее веселой песне
Вторил голосок ручья.
Ночь брела по селам,
Навевая сны,
Вдаль струясь по долам
Серебром луны.
Все же, как ни странно,
Было спать невмочь,
Потому что Ляна
Озаряла ночь.
И когда, средь вешних роз,
Ночью несказанной,
Повстречался Фэт-Фрумос
С Ляной Косынзяной,—
Просияла, как звезда,
Фея песен — Ляна,
Полюбила навсегда
Сына Бач-Богяна.
Но проклятый Семихвост
Напустил на нас туману
И похитил Косынзяну…
С той поры из тайных гнезд,
Из разбойничьих чертогов
И своих драконьих логов
Он шипящих гадов шлет,—
Обитателей болот,—