Андрогин. Новая эра
Шрифт:
– А этот парень? – засмеялся Деннис. – Может быть, он и был создан для этой офисной работы? В отличие от тебя, – и он указал на друга.
Эрик поднял брови и задумался.
– Он никчемный руководитель, так как из-за своего недоверия и комплекса контроля, а так же мягкотелости, не может организовать нормальную работу группы. А исполнителем он не мог бы быть априори. Он слишком упрям и не гибок. Для креативщика у него мало фантазии. Все. Роли закончились. Он остался за бортом. Быть может, ему стоит развернуть корабль своей
Деннис раскачивался из стороны в сторону. Он о чем-то всерьез задумался. Затем он вдруг резко оборвал их дискуссию, воспользовавшись паузой в ней, и спросил у Эрика:
– Насколько ты устал? Пойдешь спать или пройдемся по городу?
Эрик прикинул в голове, чего ему хочется больше, и решил, что хочет совсем другого. В голове продолжала застревать картинка с той женщиной на баре, он просто не мог вот так вот остановиться и не закончить свой рассказ, поэтому ответил своему другу:
– Я думаю, что расскажу о своеобразной утопии, которую представляют себе люди, и потом уже отдохну. Какие у тебя планы на сегодня?
– Смотри, – стал размахивать руками Деннис. – Ты приехал на четыре дня, и я их полностью освободил для тебя. Так что я весь в твоем распоряжении, – улыбнулся он Эрику.
– Отлично.
– Прогуляемся, когда ты проснешься. Еще все равно только десять утра.
– Ты чего-то приуныл, – подметил Эрик.
– Да это история с этим толстяком немного меня повергла в ступор, пройдет, – отмахнулся Деннис. – Ну, так что? Давай, удиви меня еще раз. Кто там тебя еще зацепил? – спросил Деннис, разводя себе какао Несквик и садясь напротив Эрика.
Тот, лишь минуту подумав, продолжил:
– Беседовал я с одной дамой средних лет. Она абсолютно не заинтересована в прогрессе, и, как по мне, вся цель ее жизни – в его торможении. Она жалуется на общество, на то, что оно ей дает. На то, что ее ребенок деградирует в этой системе образования. Не понимает она одного: все мы есть выбор. Родители не должны решать за своих детей, кем им быть, как этого хочет она. В то же время они должны показывать им мир и давать выбор, раскрывать лучшие таланты ребенка, определяя их, развивая то, что он хочет. Никто не станет танцевать или программировать только потому, что этого хочет его родитель. Все в итоге останутся несчастны.
– Это извечная проблемка. Разница в возрасте и взглядах. Так что именно тебя разозлило?
– Она, не интересуясь тем, что происходит в обществе, и живя в своем маленьком мирке, жалуется на то, что все вокруг деградирует. И дети в том числе. Она не хочет интересоваться открытиями, учеными, новыми научными разработками, она не хочет раскрывать свое сознание, а лишь выступает тупым критиком, работая в баре и смотря на пьяные лица, еще тупо спорит, просто–напросто отворачиваясь от прогресса. Он сломит ее. Жаль, что таких, как она, много.
–
Эрик сверкнул глазами.
– А почему бы и нет? Прекрасная идея. От нее веет скукой, веет правилами и стереотипами, настроение с таким человеком просто гаснет. Я не завидую ее друзьям и родным. Из-за таких людей мысли о свободе и прогрессе превращаются в пыль.
– Ну вот, ты, даже вспоминая о ней, приуныл. Перестань, брат. Ее настрой на прогресс ноль. Так забей на нее. Найдутся другие, которых ты, возможно, поведешь за собой. Такие люди, как она, только дадут тебе мотивацию. Ты поборешь это все. И поведешь всех.
– Я? Ты же знаешь, какой я.
– Какой? Значит, не знаю, – развел руками он.
– Я забитый.
Деннис замер и только поднял взгляд своих ярких голубых глаз на Эрика. Один этот взгляд в мгновение смог остановить все пагубные мысли в голове его друга.
– Всем нужна поддержка, Эрик. И я тебе ее дам. Ты всегда можешь на меня положиться. Когда ты один, часто кажется, что ты ничто. Так знай: ты не один.
Эрик не знал, что на это ответить, да и это, наверное, были слова, которые должны были остаться без комментария. Все было и так понятно.
Поэтому он решил договорить то, что намеревался.
– Так знаешь, что она еще говорила? Жаловалась на систему построения мира. Она, видите ли, выступает за утопию.
– А что ты ей на это ответил?
– Что любая утопия приведет к социализму и все равно все поделится в итоге на классы. Маркс и Энгельс, наверное, переворачиваются в гробах, понимая, к каким кровавым результатам привела неправильная, однобокая и лишь для одних выгодная трактовка их теорий.
А Томмазо Кампанелла и Макиавелли, когда писали про это, даже не имели нормальной системы канализации. Как и в любом коллективе, со временем в обществе появится лидер, и все поделятся согласно своим определенным ролям.
И пока будут те, кто хочет быть исполнителями, кто хочет, чтобы ими управляли, кому нужны те, кто будет их вести, ни о каком идеальном обществе говорить нельзя.
– А чего хочешь ты, Эрик?
– Я хотел бы вывести человечество на новую планку развития. Хватит нам пожинать плоды двадцатого века. Безусловно, с девятнадцатого века человечество сделало огромный скачок в технологиях, но этого недостаточно. Мы должны стать неосязаемыми. Для самих себя. Мы должны быстрее переходить к следующему типу цивилизации. Быть не пользователями, атворцами. Жить не в физическом мире, а осуществить скачок в будущее, энергетическое, а не материальное пространство.