Анечка
Шрифт:
Вытаскивал и вытаскивал вещи, копался в ящиках. Наткнулся на пистолет. Заряженный. Решил оставить себе, потому что Анечке лучше оружие не доверять.
В мусорный пакет улетели две широкополые шляпы, спрятанные в шкафу. Три пары обуви на высоком каблуке. Конечно, хорошо Анечка смотрится на высоком каблуке, но лучше Шиша ей всё новое купит.
В шкафу на верхней полке среди множества странных предметов: мелких картинок, бутылок со странными жидкостями, игрушек, амулетов, Рома обнаружил фото в рамке.
Это фото было спрятано. Возможно, ещё
Довольный юный Шиша с лохматой тёмной чёлкой смеялся и обнимал четырнадцатилетнюю девочку с белыми волосами. Аня и Рома сделали это селфи на берегу реки в посёлке, где жили и учились. И это было единственное их совместное фото. Оно было отредактировано. Вставлено в золотистую рамочку. На обратной стороне надпись: «Навсегда твоя».
Это сокровище, иметь человека, которому ты нужен, который всегда о тебе думает. Только полностью одинокий человек, который не имел много лет родных и близких, может оценить такое. Не имел много лет пристанища и тепла. Искал, но найти не мог. А не нужно было искать, нужно было вернуться к тому моменту в жизни, где было хорошо. Рома бежал от себя, бежал от Анечки. В итоге, чуть не лишился жизни.
Теперь сберечь семью нужно. Лелеять, как бесценный дар. И не забывать родные души. Трэшу и Катюхе звонить.
Рома фото отнёс в гостиную и поставил на маленький столик у телевизора.
Вынес мусор. А потом начистил новой картошки и пожарил с луком. Ужинал в тишине один. Закусывал маринованными опятами, которые действительно были невероятно вкусными. Нашёл коньяк, хряпнул сто грамм.
В планшете, что стоял рядом с тарелкой он нашёл номер Трэша. Решил родным позвонить. Он не собирался всё им выкладывать, просто об Анечке поговорить нужно было с кем-то. А Штопор не подходил. Да и закругляться нужно с такими связями.
Трэш появился на экране, улыбнулся белозубой улыбкой:
– Здоров, Шиша!
– Привет, Трэш, – Рома улыбнулся и на душе стало тепло.
– Кис! Смотри, Шишак коньяк бухает, а ты мне не даёшь.
Рома нахмурился и убрал стакан подальше.
– Закусываю жаренной картошкой с луком и маринованными опятами, – добавил Рома. – Как ваши дела?
– У тебя после выпускного отдых от всего.
Появилась на экране Катюха. Волосы в небрежной причёске, улыбчивая и довольная. Поцеловала мужа в макушку, обвив его руками.
Дочь бандита и убийцы. Добрая мать и любящая жена.
Он не испытывал к ней ненависти за то, что сделал её отец. Аня простила, а Рома с ней заодно. Всегда.
От всего можно избавиться, можно «перезагрузку» сделать своей жизни, и начать заново. И никогда не поздно. Можно не идти по стопам родителей, и подняться, если оступился.
– Анюта где? – обеспокоенно поинтересовалась Катя, присаживаясь на колени своего здорового мужика.
– В больнице, детские травмы лечит, – печально вздохнул Шиша. – В общем, ребята… Я тут узнал… Ане только исполнилось четырнадцать, когда она в наш класс попала. Она на три года младше меня, и на четыре тебя, Катюх.
– Как?! – в один
– Почему нас не предупредили? – Катя сильно расстроилась, уложила ладони на щёки. – Я бы никогда к ней так не относилась! Если бы знали, что она младше!
– Её во всех школах чморили, поэтому решили скрыть, чтобы влилась в коллектив, – вздохнул Рома. – Я тоже в полном ох*е, пардон, в удивление.
– Поэтому она ничего не рассказала никому, мелкая была, – констатировал Трэш. – Запугала мамаша.
– Получается, – кивнул Рома.
Он не собирался рассказывать им всё. Особенно про убийство настоящей матери Ани. Катюхе беременной… да вообще не стоит этого знать.
– Она чудить начинает, когда пора к врачу, – улыбнулся он. – Вы как, отошли от вечеринки?
– Да, у нас всё в порядке, – Трэш умудрился изогнуться и чмокнуть Катюхин живот, который за время успел ещё вырасти.
– Летаете? Просто… я бы рад был и Аня тоже, если б вы к нам осенью прилетели. Анечке день рождения будет в сентябре.
– Если выходные, мы обязательно приедем, – пообещала Катя.
– Можете всей семьёй, у меня дом большой, всем места хватит, – обрадовался Рома.
– Что ей подарить? – спросил Никита.
– Щенка алабая, желательно белого. У Ани недавно собака умерла.
– Бахря? – выпучила глаза Катя, – Двенадцать лет прожила.
– Да, Бахря, – кивнул Рома, вспоминая героический поступок белой собаки. Обязательно нужно завести похожую. – Я бы сам подарил, но если это сделаете вы, на Аню это благотворно повлияет.
– Обязательно подарим, – пообещал Никита.
Они ещё два часа обещались. Катя потом ушла, а они с Никитой всё, что упустили на вечере встречи выпускников, нагнали по видео связи. И про тюрьму и про бизнес. Про женщин и настоящую любовь. Обо всём на свете.
– Если Тимофей не причастен к насилию в подвале, ты должен отступить, – заявил Трэш. – Нахрен тебе Шиша такой грех на душу?
– Ты Тимофея не знаешь…
– Рома! – рявкнул Никита. – Послушай. Никто не заставляет нас любить врагов. Но прощать надо учиться. Это просто. Отпускаешь, забываешь и никогда не возвращаешься к этому вопросу.
Шиша скривился. Перед глазама всплыл разъярённый Клин, который орал на свою жену: «Отъ*бись, я смиряюсь». И тогда Роме показалось, что ему никак не хочется быть верующим и заниматься своим духовным образованием.
– Шиша, – приставал Трэш. – Пойми, ты духовно обязан развиваться, иначе пи…. Конец. Я, забиваю на Тимофея. Хотя это непосредственно касается моей семьи. И ты обязан это сделать.
– Я никому не обязан, – хмыкнул Рома и скупо попрощавшись, отключил видео-звонок.
Рома уснул поздно. И впервые в жизни ему приснился сон. Точнее были в детстве, какие-то ночные ведения, но тут в квартире Анечки в кровати с её запахом, он занимался сексом с эффектной блондиночкой с большими чёрными глазами. Вроде Аня, вроде Инга.