Анекдот о вечной любви
Шрифт:
— Мне в туалет надо, — поделилась я сокровенным.
— Обойдешься, — зло бросил Арсений, раздосадованный упреком Геннадия Петровича.
— Как знаешь, — равнодушно заметила я. — Только существует вполне реальный шанс, что я оскверню обивку, а она, кажется, не дешевая.
— Что, так приспичило? — сочувственно осведомился сыщик.
— Ага. У меня это..; ну, медвежья болезнь. На нервной почве диарея случается. Впрочем, не хотите, как хотите. Мне, конечно, неловко, но придется справлять нужду прямо здесь. Извините,
Словно в подтверждение сказанного, мой живот угрожающе заурчал, но вовсе не по той причине, которую я назвала двум джентльменам. Хотя какие они джентльмены, если везут больную юную леди невесть куда в совершенно непотребном состоянии? Со скрученными руками и завязанными глазами. А живот у меня урчал по причине банального голода.
— Останови машину, Арсений, — велел Геннадий Петрович, впечатлившись демонстрацией моих возможностей, — и помоги девушке.
— Что?! — возмутился гибрид морковки и луковки.
— Останови машину и помоги девушке, — терпеливо повторил сыщик, в голосе его слышалась явная угроза. Арсений ее уловил, послушно притормозил и не слишком вежливо извлек меня из машины. Не джентльмен, одним словом.
На улице заметно похолодало, что для нынешней зимы являлось небывалой редкостью. Морозную аномалию я ощутила собственной шкурой: из дома меня вывезли в легкой шелковой пижаме и коротеньком халатике. Я ощущала себя Зоей Космодемьянской: босиком по стылой земле, в пижаме, со скрученными за спиной руками и повязкой на глазах — то еще удовольствие! Не хватает только деревянной таблички на шее с корявой надписью: «партизан». Проникшись духом легендарной комсомолки, я нахально заявила:
— Штаны сам с меня снимешь?
— Может, тебе еще и задницу вытереть? — прошипел Арсений, на что я согласно кивнула:
— Скорее всего, придется. У меня же руки связаны. Так что приступай, Луковка!
Арсений грязно выругался, после чего попытался стянуть с меня пижамные брюки. Разумеется, мне это не понравилось, и я громко заверещала. На визг откликнулся Геннадий Петрович.
— Что там, Арсений? — крикнул он. Судя по тому, как смело вели себя похитители, сознательных граждан поблизости не наблюдалось, иначе с чего бы им рисковать?
— Я начал штаны с нее снимать, а она орет, — пожаловался Арсений.
В ответ раздался взрыв хохота, после чего Геннадий Петрович милостиво разрешил:
— Развяжи ее, но далеко от себя не отпускай. Впрочем, она девочка умная, глупостей делать не станет. Да и не до того ей. Побудь поблизости.
Маленькая победа меня взбодрила. «Конечно, умная, — думала я, пока Арсений возился с веревкой. — Сейчас вот возьму и убегу! Как Колобок, который и от бабушки ушел, и от дедушки ушел. Правда, лисичка его все-таки слопала. Но на то она и лисичка, а я все-таки не Колобок. У него все тело было одной головой, только вот ума в ней не шибко много было. А у меня головушка хоть и сотрясенная, но все же способность соображать не утратила».
— Только без выкрутасов, — грозно предупредил Арсений. Руки были свободны. Я немного ими потрясла, восстанавливая кровообращение, после чего ловко сорвала с глаз повязку и огляделась.
Как
Впрочем, у Геннадия Петровича и Арсения на мой счет имелись какие-то свои планы, мне неведомые.
— Зачем повязку сняла? — мрачно спросил Арсений, глядя на меня исподлобья.
— А ты пробовал нужду справлять с закрытыми глазами? — в свою очередь поинтересовалась я. — Да не бойся, Сеня! Куда я денусь в таком виде?
— Я и не боюсь. Деваться тебе и в самом деле некуда — до ближайшей деревни километров двадцать. Но на всякий случай знай, у меня есть одна штучка… — с этими словами Арсений полез в карман джинсов, а я с интересом наблюдала за его неторопливыми движениями, прикидывая, что это у него в штанах за штучка, и потихоньку начинала замерзать. Я все-таки не Порфирий Иванов: зимний холод, пусть и не лютый, для моего организма противопоказан.
Наконец, Арсений извлек загадочную штучку из штанов. Ею оказался обычный пистолет. Вид оружия меня впечатлил, но не настолько, чтобы заставить отказаться от своих планов.
— Ты отвернешься или предпочитаешь наблюдать? — поинтересовалась я, хватаясь за пижамные брюки.
Арсений хмыкнул, но отвернулся и даже отошел на несколько шагов. Я села на корточки и принялась осматривать землю в поисках какого-нибудь подходящего предмета потяжелее. Он вскоре нашелся. Вот этот симпатичный камушек подойдет. Взвесив его на ладони, я убедилась, что камень достаточно тяжелый.
— Ты скоро? — через плечо спросил Арсений.
— Уже, — обрадовала я его, после чего размахнулась и с удовольствием опустила камень на головушку Сене. Что-то хрустнуло, парень хрюкнул, вроде бы даже удивился, но возмущаться не стал, а плавно опустился на землю.
— Отдохни пока, — посоветовала я Арсению. Он не возражал и, кажется, был рад возможности отдохнуть от дел неправедных. Прихватив пистолет, я направилась к машине. Геннадий Петрович уже начал проявлять нетерпение и даже вышел мне навстречу. Он быстро сообразил, что ситуация вышла из-под контроля и теперь развивается не по его сценарию. Пистолет в моей руке убедил Геннадия Петровича в правильности его предположений.
— Где Арсений? — задал разумный вопрос сыщик.
— Сынок ваш? — проявила я смекалку, чем невероятно расстроила Геннадия Петровича. Он вдруг зарычал и сделал шаг в мою сторону. Мне это не понравилось: кто знает, что у него на уме? Я без лишних церемоний нацелилась прямо в живот Геннадию Петровичу. То есть это мне показалось, что в живот, а сыщик почему-то скрестил руки в паху и зло произнес:
— Опусти волыну! Оружие — детям не игрушка.