Ангарский Сокол

Хван Дмитрий Иванович

Тут уж и Соколов заулыбался, ангарский атаман и правда, находясь под чарами Марины, долго ходил вокруг да около, вздыхал и грустил. Оказалось, бедняга сильно опасался того, что Марина его засмеёт и прогонит, расскажи он ей напрямую о своих проблемах. Ведь фамилия Марины — Бельская, была настолько недосягаема для Кузьмы Фролыча, крестьянского сына, что даже такой мужичина, как Усольцев, стеснялся подходить к ней ближе чем на пару шагов.

Род Бельских, ярославских Рюриковичей, на Руси был хорошо известен, а коль тут, на Ангаре, отыскался и князь-Рюрикович,

отчего и княжне не появиться? Однако Марина сама позже приблизила его к себе, не отрицая, правда, своего княжеского происхождения, о чём ей посоветовал Соколов. Пускай, мол, легенды гуляют.

— Ну давай, Ринат, теперь тест с ползущим объектом проведём, — улыбнувшись, предложил Саляеву Соколов.

— Э, нет! Товарищ господин князь, это идея Владимира, вот он пущай и ползает на пузе, ишь вона, отъел! У меня форма последняя, не стану мараться. Тем более я старше его по званию теперича! — устроил целых фонтан эмоций Ринат.

Он отвечал, используя манеру речи, свойственную Усольцеву, подшутить над которым Саляев всегда был не прочь. Смотря за его экспрессией, Соколов и Радек похватались за животы, даже Матусевич заулыбался.

— Хорошо, Ринат, давай готовь бойцов для стрельб, у тебя пара часов максимум, — приказал Соколов и обратился к Матусевичу: — Игорь, ты со своими ребятами можешь устроить такие показательные выступления спецназа, от которых у воеводы челюсть отвалится?

— Конечно, Вячеслав Андреевич. Ну а если она не отвалится, то мы найдём, чем её отвалить, — бодро ответил майор, снова улыбнувшись.

«Второй раз — прогресс», — отметил Вячеслав.

Тем временем Ринат, подмигнув опешившему Кабаржицкому, поспешил в посёлок.

— Володя, а ты иди с Ринатом, распорядись насчёт мишеней в человеческий рост.

Белореченск. Некоторое время спустя

ВАСИЛИЙ БЕКЛЕМИШЕВ, ЕНИСЕЙСКИЙ ВОЕВОДА.

— Вот ужо я покажу им, у царя, Бог даст, войско упрошу! Посмотрим, кто кому будет рот закрывать! — Воевода всё продолжал кипятиться.

— Василь Михайлович, нешто царь даст войско тебе? Окстись, не бывать такому! Многие полки на Белгородской черте до сих пор. Да, бают, ляхи со свеями договор учинили, государство наше да веру нашу истинно православную изничтожить желают. Да что говорить, ты сие лучше меня ведать должон! — говорил Осип, постепенно распаляясь, доказывая воеводе очевидное.

Но Беклемишеву, по всей видимости, вожжа под хвост попала, так он обиду, ангарским князем нанесённую, забывать не желал.

— Да и Рюриков ли он потомок? — спросил в никуда, даже не глядя на своего сотника, Василий.

— Нешто я ведаю? Про знак Сокола на руке евойной отпечатанный я говорил тебе, воевода. А Рюриковых потомков и сейчас при романовском троне обретается немало.

Беклемишев согласился, уточнив, что-де не в силе они сейчас. Стало быть, и боярину, царём на Ангару-реку посланному, неча рот затыкать.

— А помнишь ли ты, что давеча говорил князю, будто дружбу с ним желаешь

учинить? А сам угрожать начал ему смертию да семье его грозил. Мудро ли это? — поучающим тоном заговорил сотник.

— Сызнова супротив воеводы своего пасть разеваешь, пёс? — Сим уязвлённый, Беклемишев замахнулся на Осипа кулаком.

Тот, привычно отшатнувшись, едва не влетел плечом в косяк дверного проёма. Быть сотнику битым, да в дверь тут же коротко постучали.

— Отвори дверь, Осип, — смягчившимся голосом приказал воевода.

Сотник потянул на себя дверь, и на пороге возник давешний человек князя, что сидел напротив Осипа.

— Капитан Владимир Кабаржицкий, — представился ангарец.

— Чего надобно, капитан? — хмуро осведомился Беклемишев. — Переговоры учинены на завтрашний день, так ли?

— Истинно, так, Василий Михайлович. Токмо князь наш, Вячеслав Андреевич, просит вас прибыть на смотр войска поселкового да на учебные стрельбы из мушкетов.

— Благодарствую за приглашение, да нездоровится мне что-то, — ответил воевода.

— Как жаль, но ничего! Сейчас прибудут наши лекари и вас обязательно вылечат. А переговоры мы отложим на следующую седмицу, дабы ты, воевода, поправил здоровьичко своё дорогое, — умильным тоном невозмутимо ответствовал Кабаржицкий.

Воевода, несколько опешив, буркнул, что, дескать, вовсе он и не болен и вскорости выйдет на двор и капитан проводит его до места. Тем временем Саляев и Новиков выстраивали своих людей, объясняя ещё раз очерёдность действий и манёвров для каждого отряда. В некотором отдалении перед небольшим холмом у опушки леса были выстроены с пару десятков мишеней, довольно упрощённо выполненных в масштабе, чуть превышающем человеческий рост.

Воевода, выйдя из-за ворот острога, тотчас обомлел — чуть далее по полю ровными рядами стояли по меньшей мере пятьдесят человек, из которых десятка два — местные туземцы. Присутствующий тут же князь Вячеслав приглашал его, воеводу, под навес, над которым развевалось бело-зелёное полотнище с голубым крестом и с тем же знаком Сокола в центре полотнища, что красовалось у князя на руке. Беклемишев, обильно потея на вовсю палящем солнце, тем не менее не снимал своего кафтана и подбитой мехом шапки. Сев в удобное кресло, воевода время от времени поглядывал на князя — тот был в свободной льняной рубахе с закатанными рукавами и белой шапчонке странного вида с длинным и широким козырьком.

— Вы бы сняли кафтан, жарко же, Василий Михайлович! — воскликнул князь, наливая Беклемишеву ягодный морс и кивая на енисейского сотника.

«Эка, поганец!» — ругнулся воевода; сидящий на стульчике Осип давно скинул свой кафтан и сейчас безмятежно сидел в рубахе, лениво отмахиваясь от редких жужжащих насекомых.

— Я видел, что у вас достаточно мушкетов, князь. И как они стреляют, я тоже ведаю, чай не тёмный крестьянишка какой.

— Вы видели мушкеты московские да немецкие, а ангарских мушкетов в деле вы доселе не видали. Вот и увидите. Начинайте! — выкрикнул Соколов ждущему команды Ринату.