Ангел без Лица

Джунмай

Я шла по улице, обмотавшись своим черным шарфом и редко поднимая глаза. Завернув в одну из подворотен, я прыгнула на лестницу и дальше бежала по крышам, благо, все дома находились очень близко друг к другу.

Нужный дом я обнаружила почти сразу. Он очень выделялся на фоне остальных, в первую очередь из-за своих пропорций: он был огромным, неровным кубом, да к тому же раскрашенным в ярко-оранжевый цвет.

Я долго не могла понять, как попасть в дом, дверь и все окна были закрыты. Но мне повезло — вход в подвал был на улице и он

был открыт. Я спустилась вниз и мы с Наоки одновременно уставились друг на друга.

Он сидел лицом ко мне, а перед ним мольберт из-за которого было видно только голову художника.

И тут он закричал.

Я чертыхнулась и захлопнула дверь подвала.

— Ночная Странница, пожалуйста, не убивай! Я могу заплатить!

Я усмехнулась и взяла мастихин со стола. Наоки увидел это и завизжал, как девчонка, несмотря на то, что успел уже разменять пятый десяток.

— Странница! Пожалуйста!

— Последние слова?

— Странница!

Наоки жался к стене. В два шага я одолела разделяющее нас расстояние и воткнула мастихин ему в темечко. Мужчина дернулся, закатил глаза и упал.

— Наоки Тубия, твой земной путь окончен. Покойся с миром.

Брезгливо посмотрев на мужчину я брызнула на руки дезинфицирующее средство и вышла, закрыв дверь.

***

Не знаю как все узнают о том, что я убила кого-то менее чем за полчаса. Это показывают не только в новостях, люди на улице начинают шептаться. За то время, пока я шла к гильдии убийц, четыре раза слышала свое имя вместе с именем Тубии. Что ещё более удивительно, уже даже снимают репортажи с места происшествия, а ведь я только-только ушла из его дома. Такое чувство, будто кто-то специально дожидается, пока я сделаю свое дело и уйду.

Ещё семнадцать лет назад за убийства сажали в тюрьму. Сейчас, из-за перенаселения страны, нет. Посадить могут, только если ты попытаешься убить президента или ребёнка, не достигшего пятнадцатилетнего возраста. Хотя, всё обговаривается. Смотря, какой ещё попадётся ребёнок.

Раньше, как и все, я считала, что убийство страшный грех, но когда они легальны, а тебе нечем зарабатывать на хлеб, волей-неволей или начинаешь бродяжничать, или берёшь в руки оружие. Я испробовала и то, и то. А с тринадцати стала учиться, как правильно убивать. И того, уже одиннадцать лет на этом поприще. Поневоле ко всему привыкаешь.

Но есть такие, кто брезгует смертью. Их называют «Ловчие», такие как они пытаются спасти человека. Каким-то образом они узнают, кто жертва и прямо из-под носа убийцы уводят их. Скорее всего, тут вина плохого канала связи между заказчиком и убийцей. Со мной дважды пытались провернуть этот фокус. В итоге, погибли и Ловчие, и мой заказ. С тех пор Ловчие мне не попадались.

Как и я, они скрывают свои личности. А то их бы давно поубивали.

Я останавливаюсь перед большой церковью, вернее, раньше она была ей, пока гильдия не захватила здание себе. Это случилось ещё до моего рождения, и я даже не

представляю, как их тогда всех не посадили в тюрьму.

Поднявшись по ступеням я три раза стучу рукой и два раза ногой — кодовый сигнал меняется раз в пять лет. Отсюда ушла я лишь полтора года назад. Огромную дубовую дверь отворяет Лисий Демон, огромный рыжий мужчина, и хмуро смотрит на меня:

— Ночная Странница. Маковая Флейта ждала тебя ещё вчера.

Я пожимаю плечами и прохожу внутрь.

За то время, что я тут не была, ничего не поменялось. Те же многочисленные горящие свечи, те же дубовые скамьи, на месте где когда-то находилось распятие — трон главы гильдии. В данный момент на нём восседала высокая, стройная, русоволосая женщина с волчьей накидкой на плечах. Имя этой женщины — Элиза Грейсен, Маковая Флейта.

Заметив меня, она чуть привстает.

— Вечер добрый, Маковая Флейта, — подхожу я к ней.

— Ночная Странница, — кивает та. — Я рада, что ты пришла. Иди за мной.

Она легко соскальзывает с собственного трона и ведёт меня в соседнюю комнату, принадлежавшую когда-то священнику.

Комната маленькая, в ней только стол, стул и кувшин с водой. Члены гильдии живут здесь, только комнаты их под землёй. Это место предназначено для разговора с важными людьми.

— У меня к тебе есть предложение, — как и я, Флейта привыкла сразу переходить к делу. — Вернись в гильдию.

Я вскидываю бровь.

— Дела совсем плохи, дохода почти нет, кормиться нечем, многие уходят.

Голос Элизы жалобный, просящий, и я знаю, как тяжело ей просить у меня помощи. Не привыкла она склонять голову.

Но я все равно качаю головой.

— В гильдию я не вернусь.

— Почему? — Элиза пораженно охает.

— Я всё ещё помню, как мы распрощались. А ты помнишь Бесконечное Море?

Элиза краснеет и отводит взгляд. До сих пор помнит, как получила свою «корону».

— Но я могу дать тебе денег. Если твои люди будут выполнять для меня кое-какую работу.

— Какую?

Я прошла к столу и села, закинув ногу на ногу и любуясь ногтями ответила:

— В последнее время моё имя слишком часто светится на ТВ. Мне это не нравится. Пусть твои люди подчищают мои следы.

Элиза возмущённо на меня смотрит. Её гордость явно задета. Пожав плечами и хмыкнув, я смотрю на неё. Но, Маковая Флейта не спешит с ответом. Наконец, она шепчет:

— Дашь мне время подумать?

Я развожу руки в стороны, встаю и выхожу из комнаты.

***

Коул уже почти окреп и может хотя бы сидеть. Что он и делает, смотря телевизор, по которому передают новости о смерти Наоки.

— Как долго ты планируешь у меня оставаться? — спросила я, скинув пальто.

— Недолго, — не оборачиваясь, ответил он.

Я кивнула, пошла на кухню и заварила себе крепкого кофе. С кружкой в руке, я вернулась в комнату.

— Мне вот всё интересно, — осторожно говорю я. — Что вы такое?