Ангел Бездны

Тихорский Игорь

Когда в Управлении появился Панкратов, Батогов собирался на беседу к Сазонову по поводу Каширина. Было неизвестно, получен ли ответ на запрос из Москвы, и если да, то каково содержание ответа. Кроме того, Славе хотелось узнать о результатах наблюдения за продавщицей ювелирного магазина. Наконец, нужно было уговорить пустить наружку за бывшей возлюбленной Владимирова Ольгой.

Рассказ Алексея о визите в Дом Семи Духов не удивил Батогова.

— Ты, кажется, мягко говоря, ошарашен! — сказал Слава. — А чему удивляться?! По-моему, мы уже столько насмотрелись здесь, что я, например, не удивлюсь, если сам дьявол передо

мной явится… Ступай в гостиницу, передохни, а я побеседую с Сазоновым и тоже приеду отдыхать. Ночь не спал, наслушался сопляков, едва не тошнит от омерзения… Прямо юные штурмовики! Откуда что берется? От горшка два вершка, а уже заявляет, что только ОН и такие же, как он, должны править миром, потому что все остальные погрязли в слабости и болезнях, «нежность, доброта и любовь — производные от мещанской, обывательской слизи, которая должна быть уничтожена, вырвана с корнем». Представляешь, мозгляки заявляют: «Культ чистой силы должен править миром, где нет места слюнтяям!» И смешно, и противно! Ладно, ты ступай передохни от беседы с колдуньей или феей, как там она тебе представилась, а я скоро присоединюсь к тебе.

Сазонов сидел с воспаленными от недосыпания глазами. От него начальство требовало скорейшего раскрытия сразу нескольких дел: взрыва поезда, разоблачения чародея, раскрутки малолетних легионеров, которые теперь приравнивались к организации, угрожающей основам конституционного строя. Старшего следователя бесило слабое взаимодействие с ФСБ, вернее, нежелание работников Безопасности делиться своими секретами. Недоволен был Михаил Логинович и недостаточным количеством оперативных работников, но больше всего Сазонова злили местные власти, которые не только предоставили его бригаде сомнительную честь самостоятельно вести дела и не оказывали практически никакого содействия, но и вольно или невольно мешали нормальной работе.

Как только Сазонов решил всерьез взяться за малолеток из «Лиги друзей», так немедленно последовал звонок от Каширина, который предостерег от «резких движений» и «карательных мер», потому что, по его словам, «неправомерные действия правоохранительных органов могут вызвать возмущение родителей тех подростков, которые были, по их мнению, всего лишь „по-мальчишески увлечены романтикой таинственности и не замышляли ничего худого“».

Сазонов понимал и сам, что дело не в мальчишках, а в тех невидимых пока силах, которые провоцировали ребят на создание отрядов «друзей». Но добраться до «паханов» без помощи ребят было трудно.

С другой стороны, Михаил Логинович, хотя и не верил в мистические силы, якобы действовавшие в городе, но без данных, которыми обладала ФСБ, не мог доказать существование банды или группы злоумышленников, организовывающих все «фокусы», с помощью которых извлекалась какая-то выгода.

Кем извлекалась и какая выгода — тоже оставалось загадкой.

Одним словом, Сазонов был в бешенстве от собственного бессилия. Поэтому Михаил Логинович не только сквозь пальцы смотрел на активное вмешательство в следственные действия частного сыщика Батогова, но и поощрял это вмешательство, надеясь, что Слава, не скованный никакими официальными запретами, раздобудет больше информации, чем сыскари его собственной бригады.

Недовольство Кашириным побудило Сазонова согласиться на то, чтобы послать на него ориентировку в Москву и в Питер. Ответа пока не было, и это тоже удручало следователя.

Наконец

сегодня, после бесед с юными друзьями Духа, Сазонов решил сосредоточиться непосредственно на раскрытии преступления на железной дороге, тем более что там дело вроде сдвинулось с мертвой точки. Теперь Сазонов мог с полной уверенностью доложить начальству, что взрыв был устроен с целью устранения двух сообщников преступления, а деньги похищены. Михаил Логинович отлично понимал, что найти десять миллионов долларов, исчезнувшие в результате столь хитроумной операции, почти невозможно, но надеялся на счастливый случай да на частных агентов, нанятых банком, который наверняка снабдит их такой информацией, о которой официальные органы не могут и мечтать.

Кроме того, Сазонова мучила совесть. Он буквально корчился от стыда и ярости, когда вспоминал о погибших бойцах в лесу от несуществующего пожара. «Как это могло произойти? Отборные парни, прошедшие огонь Чечни, не раз вступавшие в смертельную схватку с террористами и бандитами, погибли, как утверждают врачи, от внушенного ужаса и галлюцинаций! Наверняка эти мудрецы из ФСБ что-то знают, но не дают сведений! Что это за волны такие психотропные? Не сам же дьявол, в конце концов, орудует в Глухом и в лесу?»

Михаил Логинович составил подробную служебную записку с просьбой, нет — с требованием предоставить ему данные о возможных конструкциях, могущих давать смертоносное излучение.

На этот крик души он получил холодный ответ:

«Производить тщательное и подробное исследование общественного мнения. Собирать и анализировать слухи и домыслы. Возможность существования подобной аппаратуры в распоряжении Министерства обороны исключена. Все сведения о необъяснимых явлениях излагать в зашифрованных рапортах в МВД».

Ответ этот Сазонов получил днем, ознакомился с ним, когда разрешил отпустить последнюю группу юных легионеров.

Батогов вошел к нему в кабинет, когда Сазонов в очередной раз прикидывал, какие предпринять действия.

Увидев Славу, Михаил Логинович облегченно вздохнул. Можно было расслабиться и послушать нормально мыслящего человека.

Но и Батогов разочаровал на этот раз старшего следователя. Первый вопрос, который задал Слава, поверг Сазонова в еще большее уныние. Батогов поинтересовался, пришел ли ответ на запрос о Каширине.

— Нет никакого ответа, — хмуро буркнул Сазонов. — Зря мы с тобой это затеяли. Даже если Каширин в чем-нибудь замешан — скорее всего, он уже давно скрыл все следы. А кроме того, к нашим делам он вряд ли имеет отношение.

— Михаил Логинович, мы ведь об этом с вами рассуждали. Уж больно живо Каширин интересуется расследованием. Это раз. И во-вторых, именно уважаемый Сергей Иванович имеет возможность больше тормозить следствие и уводить его в сторону, потому что более других осведомлен.

— Если бы Каширин хотел увести следствие в сторону, он бы стал настаивать на убийце-маньяке. Помнишь еще девочку Таню?

— Согласен. Здесь у него промашка вышла. Пожалел племянничка. А другого кандидата под рукой не оказалось. Но ведь и вы, и я чувствуем, что кто-то постоянно вставляет палки в колеса.

— Интуиция — это еще не повод для того, чтобы подозревать уважаемого человека.

— Но ведь и Алексей говорит, что знал его в Питере под другой фамилией. И рассуждения Каширина о добре и зле весьма характерны.