Ангел быстрого реагирования

Шелонин Олег Александрович

Мой светлый друг заявился, чуть усталый, в свободном пиджаке и джинсах с вышивкой. Внешне Альберт напоми­нает отпетого культуриста, ночующего в спортзале, сидя­щего на протеиновых батончиках и умывающегося колла­геном. Глаза голубые, волосы светлые, бобриком, само лицо скорее даже женственное, но это обманчивое впечат­ление. Он служит в отделе Быстрого Реагирования или По­следнего Спасения. То есть в тех редких случаях, когда Гос­подь, по своей личной неисповедимой воле, даёт грешнику ещё один шанс на искупление. Вот тогда и появляются

та­кие, как Альберт, чтобы при всех показательно отпинать таких, как я...

— Извини.

— Пошёл вон, подонок...

— Извини, Абифасдон.— Он виновато пожал огромны­ми плечами, и бармен привычно поставил перед ним бокал грейпфрутового фреша.— Ты сам понимаешь, у нас такая работа...

— Да пошёл ты с этой работой! Почему я никогда не пы­таюсь отбить у тебя праведника?!

Альберт не ответил, этот гигант вообще немногословен. На моём человеческом лице сияли ссадины, синяки и мел­кие порезы, я выглядел молдавским рабочим, из любопыт­ства сунувшим голову в бетономешалку.

— Ему решили дать последний шанс. Он спонсировал ремонт двух храмов. "

— Из своего кармана, что ли? — уже куда более вяло продолжал ворчать я.— Ты сколько столетий на земле, ещё не привык к тому, что все депутаты — гады?! Это наш кон­тингент, наше стадо... В конце концов, этим мы тоже ис­полняем ЕГО Божественную волю!

— Не все гады...

— О да! Но это как раз тот случай, когда исключение подтверждает правило. Вот скажи мне честно, положа руку на сердце, или что там у вас ещё, ты сам понимаешь, что он — мой?

Альберт кивнул. Бармен, сочтя его кивок одобрением, тут же выставил второй стакан фреша. Мне оставалось тупо глотать водку и пристально рассматривать ползущую по столу муху. Самое подходящее интеллектуальное занятие для побитого демона...

Он прав. И я тоже прав. Но он прав больше, потому что его начальство выше, приказы не обсуждаются, Свет по­беждает Тьму, и если самый закоренелый грешник в по­следний момент, уже умирая на кресте, за один миг сочув­ствия попадает в рай, то не мне и не Альберту рассуждать о депутатской неприкосновенности...

— Он же проколется... Не перестанет грешить. Нет, я не к тому, на чьей стороне справедливость, просто... обидно...

— Понимаю.

— И, кстати, что, без рукоприкладства тоже никак нель­зя?! Ты бы мог просто приказать мне, и я всё равно бы ушёл. Зачем вся эта показуха с драками, разрушениями, игрой на публику...

— Абифасдон,— мой друг печально посмотрел мне в глаза,— ты сам всё знаешь. Это происходит не в первый раз. Мне очень жаль. Хочешь, позвоню твоей жене?

— Нет, пожалуй, её не стоит тревожить в таком состоя­нии...

— В каком?

Короче, я был слегка расстроен, чуточку выпивши, поэ­тому рассказал ему всё. Абсолютно всё! Начиная от любве­обильного типа в многоэтажке, его советов и моих резуль­тативных действий до того, что Азриэлла уже месяц, скорее всего, как беременна, и самое весёлое, что у нас может ро­диться человеческий детёныш.

И назовём мы его — Мауг­ли! Тьфу, клинит меня сегодня, причём по всем направле­ниям...

— У вас будет ребёнок?!! — на непередаваемо тихой ноте истерии и восторга одновременно выдал Альберт, махом заглатывая содержимое моей рюмки с водкой. Обычно они не пьют. И не потому, что «Догма» запрещает. Просто ал­коголь — наше изобретение, а ангелы дьявольские штучки не особо жалуют.

— Ты счастливейший из демонов, Абифасдон! Неска­занно рад за тебя! Если бы я ещё умел завидовать...

Тоже верно. Завидовать мой друг совершенно не умеет, это чувство у него не запрограммировано при создании. С нашим Владыкой, как вы помните, произошёл сбой. Он завидовать умел, с чего всё и началось...

— Теперь я понимаю, как виноват перед тобой.— Аль­берт торжественно встал, выпрямляясь во весь свой нема­ленький рост, его голубые глаза горели, как блуждающие огни святого Эльма.— Азриэлле нельзя волноваться, ты должен беречь и лелеять ее, всегда возвращаясь в дом побе­дителем и героем!

— Хорош герой с таким синюшным бланшем вполли­ца.— Я осторожно потрогал саднящий синяк, но ангел про­должил.

— Мне нужна ровно минута.— Он достал из пиджака новенький смартфон, что-то проверил и быстро кивнул мне: — Собирайся, идём!

— Депутат сорвался? — не сразу поверил я. Это же мой клиент, мой!

— Да,— лучезарно улыбнулся Альберт. Мы выбежали из заведения, едва ли не держась за руки, как две счастливые школьницы. Не забыв, разумеется, оставить смятую тыся­чу на столе. Деньги — зло, а поэтому демоны всегда платят по счетам! Ангелам это необязательно, их и так все любят...

Мой видавший виды джип стоял рядышком, за углом, но Альберт широким жестом пригласил в свой роскошный «бентли». Он может себе такое позволить, «служба спасе­ния грешников» никогда особо не бедствовала. А, ладно, это я из зависти, не слушайте... Мой друг хоть и ангел, но машину водит как бог!

Мы буквально летели, едва касаясь колёсами асфальта, дорога вела к мосту, потом за переезд, в сторону «городка нищих». Во многих местах бескрайней России именно так называют уголки, где строят сногсшибательные коттеджи новые хозяева жизни. Угадайте, кто чаще навещает их оби­тателей, я или Альберт? Вопрос риторический...

— На чём спалился?

— На девчонке.

— Решил отпраздновать «чудесное избавление» и пере­увлёкся,— злорадно хихикнул я.— Держу пари, дурочке нет пятнадцати, решила посмотреть красивую жизнь, родите­ли не в курсе, й у ваших на неё свои, далеко идущие, планы.

Ангел молча кивнул. Я с трудом удерживал спокойное выражение лица, хотя внутри едва не лопался от восторга. Охота! Самое сладкое, самое желанное, первобытное чув­ство, заставляющее вскипать кровь,— охота за человеком! За той добычей, что у меня уже вырвали из когтей, но она оказалась настолько глупа, что сама даёт мне второй шанс. А я второго шанса не дам...