Ангел для Кречета. Запретная
Шрифт:
Снова смотрит прямо на меня долгим, испытующим взглядом. Парень словно пытается убедить меня принять его приглашение, словно это единственно верное решение в сложившейся ситуации. Только я не хочу привязываться к нему. Неужели он не понимает, что такая забота убивает. Морально тяжело уходить после подобного, даже если ничего не будет и мы общаемся просто, как соседи, из разных комнат. Я с ним, как бездомный котенок. Он мой дом. Знаю, глупое сравнение. Но так и есть.
— Ладно, если вдруг передумаешь, вот мой номер, — хватает телефон со стола и вносит свой номер, делая автодозвон,
И протягивает обратно мне телефон, надеясь, что я передумаю. Я забираю гаджет и отрицательно качаю головой. Нам лучше разойтись. Сердце уже разбивали. И пусть не неразделенной любовью, а подлостью, предательством и тем, что лучше не вспоминать.
Нил ушел, и я начала собираться. Сколько ни сиди, проблемы это не решит. Надо вызвать такси и ехать в гостиницу. Так будет правильно. Подозвав официантку, прошу счет и, рассчитавшись, ухожу. Прохлада приятно остужает разгоряченную от волнения кожу. Начинаю набирать заученный номер, как до слуха доносится скулеж и странные звуки.
Можете после этого считать меня глупой, но я иду на звуки. За углом подростки мучают маленького щенка. Почему в современном мире стало нормой издеваться над тем, кто слабее, кто не может себя защитить? И дело вовсе не в животных. Такое происходит и в отношениях людей.
— Мальчики, оставьте щенка в покое, — спокойно прошу хулиганов отойти от красивого малыша.
Меня не слушают. Ребята начинают смеяться. Нахалы. Совершенно невоспитанные хулиганы.
— Топай, куда шла, тебе больше всех надо что ли, — сказав это, видимо, самый главный из них, пнул кроху в бок, отчего тот жалобно заскулил.
У меня сердце кровью обливается от такой жестокости. Ему ведь больно, он крошка. Беленький красавчик с черной мордочкой и висячими ушками. Неужели можно обижать таких крох, да и вообще живых существ? Был бы это взрослый пес, храбрости у этих, даже не знаю, как их назвать, явно было бы меньше. Собака бы их давно укусила, защищаясь.
— Оставьте. Щенка. В покое. — говорю грубо и холодно, подходя к подросткам, а у самой все поджилки трясутся.
Отодвинув песика от них, становится легче. Главное не пятиться назад, иначе сама сделаю больно животному. Старшенький смотрит на меня с явной усмешкой и возникает ощущение, что сейчас он выкинет какой-нибудь финт, но мне все равно. Ни за что не отступлю.
— А ты смелая, как я посмотрю? Ну, тогда отработай так, чтобы нам понравилось, и мы отпустим вас двоих, — а вот теперь мне стало страшно.
Нездоровый блеск в глазах парня был мне знаком. И как я не заметила его раньше? Двое других встали с боков, отрезая мне пути отступления и начали приближаться.
— Ну же, давай. Что? Струсила? Поздно отступать. Давай раздевайся, все равно сюда никто не заглядывает. Мы все быстро сделаем, еще и добавки попросишь, — в руках одного из них сверкнул нож.
— Да что ты с ней церемонишься? К стене, и все, — другой ухмыльнулся так, что стало страшно до ужаса.
Я х отела крикнуть, но голос пропал, а тело сковало до такой степени, что не могла пошевелиться. Главный из них сверкнул зубами и решил
— Раздевайся, и чтобы ни звука.
Это дико страшно. И не только от осознавания того, что ты не сможешь противостоять трем крепким ребятам, которые выше, у которых силы больше. А от того, что все тело скованно. Точно знаешь, что мог бы отстоять свою честь, но нет сил. Руки не слушаются, ноги вросли в землю, а из горла вырываются лишь немые крики.
Только смотря фильм легко комментировать и говорить о том, что можно кричать, бить, хитрить. Увы, в реальности такого не бывает. Тебя парализует. Можно только смотреть, как над тобой надругаются, надеясь на чудесное спасение. Только не везет дважды. Мне никто не поможет.
Парень смотрит прямо в глаза и начинает расстегивать молнию куртки. Противный вжик разрезает тишину. Чувствую, как слезы начинают катиться из глаз, опаляя кожу. Сердце сейчас остановится, потому что оно устало так быстро биться. На пределе своих возможностей. Почему я такая глупая? Зачем подходила? Могла бы спокойно ехать в такси во временное пристанище. В итоге словила приключений на одно известное место.
— А ничего так, парни, есть на что посмотреть, — довольно скалится первый, вызывая только одну реакцию, которая настолько затопила сознание, что нутро выворачивает.
Конечно, им нравится молодая девчонка в обтягивающих джинсах и водолазке, у которой и талия есть, и формами не обделена. Кто меня только заставлял так одеваться? Нет, этих людей не остановил бы и мешок вместо одежды. Они явно не в себе и под действием чего-то. Не могут нормальные парни вести себя так мерзко.
— Отпустите меня, прошу, — сквозь слезы нахожу в себе силы на короткую фразу, которая кажется целым монологом на десять минут.
Голос хриплый, словно из недр идет. Таким только детей пугать и заиками делать, а этим хоть бы хны. Стоят и мерзко улыбаются.
— Отпустим, скоро отпустим. Не мешай, — и тут слышу писк щеночка.
Даже малыш меня защищает, борется с теми кто больше, кто обижал его. Пёсель не убежал, и это выводит меня из состояния общего оцепенения и мир начинает понемногу обретать звуки и запахи. Страх еще не ушел, но уже не единолично властвует надо мной.
— Да рви ты и начинай уже. Самому хочется такую сочную девку, — облизываясь, говорит третий, уже явно готовый откинуть от меня своего друга и приступить к паршивым действиям.
Хмык и лезвие первого исчезаю т. Хочется обрадоваться глотку свободы, надеяться, что смогу сейчас перебороть собственный страх и убежать от них, как водолазку оттягивают и надрезают ножом, безжалостно дорывая руками. Противный звук заставляет пискнуть, потому что мимолетный холод стали вызвал не только новую волну страха, но и дрожь по телу.
— Ааааа, помогите, — голос резко просыпается, когда ладонь мерзавца касается кожи. — Кто-ни…
Но договорить не успеваю. Рот закрывают ладонью, сильно ударяя затылком о кирпич. Даже звездочки перед глазами мелькают.