Ангел для Зверя
Шрифт:
– Ты сдохнешь в тюрьме за то, что тронул ее, гнида!
Мало мне было его крови, что застелила все лицо негодяя.
Хочу видеть, как он корчится от боли и начнёт умолять.
Но он лишь ядовито ухмыляется, выводя меня из себя с новой силой.
Я замахиваюсь, чтобы сделать окончательный удар и покончить с ним. Но как раз в этот момент к нам бегут парни в форме.
– Зато теперь я знаю, что бродит в ее головушке, – шепчет он, давясь слюнями с кровью. – Давно хотел себе такую игрушку. На вид невинную,
Меня прошибает волной злобы черной. Камень в руке почти трещит, и я вновь замахиваюсь.
– Что тут у вас. Руслан Измаилов, отпустите оружие! – говорит строго один из полицейских. – Вы и так достаточно помогли.
Я бы помог, избавив общество от этого извращенца, что любит женщин пытать и насиловать.
Если бы я не успел… Даже страшно думать о том, в каком положении оказалась Кристина. Я мог потерять ее навсегда.
Она бы стала жертвой насилия и тогда бы точно никогда не приняла меня. Не смогла бы с этим жить, ведь она такая нежная и беззащитная, что скулы сводит.
– Забирайте, я за женой, – кидаю камень, еще раз глянув на лысого урода.
– Еще увидимся!
Как приговор. А обещания я привык исполнять. Ломоносов перешёл все границы дозволенного, тронув девушку.
Мою без пяти минут жену, будущую мать наших детей!
Сука.
Срываюсь с места, выплевывая на ходу сгустки крови.
Бегу к двухэтажному зданию, чувствуя, как по венам разгоняется адреналин.
Злость ещё бьется в голове, не давая думать разумно.
Посмей только сбежать, милая.
Посмей только еще раз соврать мне в лицо.
Лучше я тебя сам убью, чем отпущу еще раз. А после сдохну и я, потому что жизнь без неё уже не вижу.
– Где! – ору я во всю глотку вахтеру, так что тот со стула грохается. Дрожит. По сторонам смотрит.
Он глазами хлопает, но все понимает.
– Комната двадцать два, – сглатывая, выговаривает он и указывает направление.
Замечательно, сейчас мы разберёмся с беглянкой, что чуть две жизни своими выходками не поломала.
Шагаю громко, чтобы слышала, что неминуемое возмездие идёт за ней.
Раздуваю ноздри, пытаясь носом учуять свое, и поворачиваюсь в сторону нужной комнаты.
Мой топот вряд ли можно не услышать. Подхожу к двери. Пытаюсь успокоиться.
Вдох – выдох.
Сука… Не получается. Гнев душит. Почти убивает человеческое. Стучу. Ради приличия. И кто бы сомневался. Не открывает. Набираю воздуха, чтобы позвать. Но выдыхаю. И резким ударом ноги выбиваю хлипкую дверь. Два шага. Что за… Никого.
Кровать заправлена. Вещей нет. И только окно на распашку. И ветер вперемешку с солнцем в лицо бросается и шторки колыхаться заставляет. Подхожу ближе.
Неужели старик обманул?
Да, не… Перед страхом смерти не обманывают. Выглядываю в окно и вдыхаю знакомый запах лавандового мыла. Голова вправо и судорожный вдох.
А если бы упала? А если бы шею сломала? До сих пор не поняла, что она для меня значит. До сих пор не поняла, что не сбежать? Втаскиваю ее в комнату и иду закрывать двери. – Что ты… – голос дрожит. Сумку к себе прижимает. – Что ты делаешь? А я стягиваю промокшую от пота футболку. Начинаю расстегивать ремень. Сам удивляюсь, как мне удается делать это спокойно. В паху горит от предвкушения.
Хотел ведь нежно! Хотел осторожно к себе приучать! – Руслан! – Раздевайся! – Зачем?! – Раздевайся, пока не порвал все. – Я не понимаю, – ее начинает трясти, а зубы стучать. – Руслан, пожалуйста… Но я не поддаюсь. Снимаю брюки и остаюсь в трусах.
Взгляд на голые ступни. – Раздевайся, Кристина. Беременной делать буду, чтобы больше не сбежала…
Глава 1
Я никогда не любила драки.
Старалась не смотреть, когда отец включал бои без правил по телевизору, сидя с банкой пива.
Уходила, если во дворе дрался брат. И всегда избегала людей, склонных к насилию.
Тогда почему сейчас я как заколдованная смотрю на бойню, что устроили двое огромных, потных мужчин посреди комнаты?
И почему я вижу в этой потасовке только одного.
Высокого, под два метра ростом, с широким разворотом плеч.
Бородатого.
С венами, что пересекают мышцы рук, и торсом, на вид тверже, чем гранит.
На, словно вытесанном из камня, лице звериный оскал. Не человек, а машина для убийств.
Кажется, что он готов сожрать противника живьем.
Его взгляд пугает. То, как на его лице проскальзывает дьявольская ухмылка, когда его кулак врезается в противника.
Ему это очень нравится.
Страх омерзительными, скользкими нитями овивает мое напряженное тело, тянется к горлу. Вместе с моей рукой.
Боже!
Дайте пульт, я выключу программу "В мире животных" и включу культуру.
Потому что, судя по стальным кулакам и скверной речи, эти мужчины о ней даже не слышали.
Я уже жалею, что приехала помочь подруге – Кате – справиться с ее чувствами к ее двум подопечным.
Я уже жалею, что разбудила ее среди ночи.
Но я не могла иначе, на первом этаже что-то оглушительно разбилось, что напугало меня до чёртиков и дрожи в коленях.
Но самое главное, я жалею, что не надела халат на тонкую сорочку на бретелях, потому что этот Зверь, по другому его не назвать, внезапно замечает меня.
Простую, скромную, набожную, совершенно не приметную в сравнении с той же яркой Катей.