Ангел-хранитель. Брат и сестра
Шрифт:
Помню, как в нашей обычной сельской школе было интересно вместе с учителем проводить всякие опыты, обсуждать книги и музыку, участвовать в викторинах, я уж не говорю про внеклассные мероприятия, чаепития, походы! Там – словно другой мир!
– Ох, ох, – вздыхали понимающие слушатели за столом, и Маша, чувствуя их тихую поддержку, продолжала:
–
– Короче, – перехватил объяснения Никита: – всё одно к одному как-то так сложилось, что мы с Машей решили, что, наверное, пока будет лучше вернуться сюда, где жизнь более спокойная и менее затратная.
– Ну мы же вам предлагали помощь! – воскликнула тут мама Никиты. – А вы все отказывались! В Москве все равно больше возможностей для развития, карьеры, особенно твоей, Никита! Может, все-таки поторопились вы, детки, с решением?! Конечно, не всё сразу дается, и не просто, но мы бы вас не оставили без помощи… А?!
– Не всю же жизнь у родителей на шее сидеть, – отбивался сын. – Мы и в доме, надеюсь, недолго стеснять вас будем: как найдем квартиру или домишко в аренду, так сразу съедем.
– Что ты такое говоришь, Никита! Обидеть родителей хочешь?! Как это стеснять?! – заволновалась хозяйка. – Саша, скажи ему, что это не просто наш дом, а семейное гнездо, где место найдется всем членам семьи!
– Конечно, – согласился с женой отец Никиты. – Живите у нас, сколько хотите, мы только рады будем. К тому же внука нам родите скоро, так зачем на съемной квартире с малышом жить, если здесь места хватает.
– Маша, ты что, беременна? – в один голос воскликнули ее родители. – Наконец-то! Вот радость-то!
– Нет.… Пока нет… – потупив взгляд, замотала головой смущенная Маша.
За столом повисла неловкая пауза, которую тут же постаралась сгладить мудрая бабушка:
– Никитушка, а как же ты видишь свое будущее, если не жить в Москве? Неужто отказался от цели стать иконописцем? Ведь учился же специально при монастыре…
– А Никите Анна Михайловна предложила преподавать детям рисование в школе и еще кружок художественный вести дополнительно, – схватилась Маша за новую нить разговора. – Так что мы вместе работать будем! Правда, здорово?!
Маша слегка подтолкнула сидящего рядом Никиту, намекая на то, что ждет поддержки в разговоре, но тот делал вид, что очень занят поеданием своих любимых домашних пельменей.
– В Москве мы друг друга почти и не видели: с утра до ночи в разных местах, а в выходной – бытовые вопросы успеть бы решить. Времени на личное и духовное совсем не оставалось, – продолжила Маша. – Честно признаться, за этот рабочий год я в храме была раза три всего, совсем не было сил вставать утром в воскресение. Никита хоть в монастыре на службу ходил, мне же даже в выходные к урокам надо
– Таких как я, бабуль, молодых и неизвестных художников, в Москве хоть пруд пруди, – наконец отозвался Никита. – Картины не продаются, на иконы заказов тоже почти нет. Не увидел я там дальше своего пути… Понимаете? А семью кормить надо, да и вообще сберечь…
Родители за столом понимающе закивали, замолчали, застучали столовыми приборами.
– А меня красиво рисовать научишь? – вдруг раздался тихий голосок Надюшки.
– Конечно, сестренка, – улыбнулся Никита. – Тебе что больше нравится: акварель или гуашь? Может, уже пастель знаешь?
– Мы в школе пока только акварелью рисовали и карандашами цветными, – замялась в ответе Надя. – Но у меня пятерка за год по рисованию…
– Молодец! Мама говорила, что ты у нас отличница. Так держать!
– А ты, Никита, и в нашем классе рисование вести будешь? Во втором «а»? – спросила, также немного стесняясь, Надя.
– Не знаю. Это как директор решит, – ответил старший брат.
– А ты попроси Анну Михайловну, чтобы тебя только в старшие классы учителем поставили, – вдруг попросила Надя, вытянувшись на стуле в струну. – А в младшие не надо. Ты меня лучше дома учи рисовать.
– А что так? Почему? – наперебой стали допытываться родственники, обеспокоенные словами девочки.
– Потому что если Никита мне пятерку поставит, одноклассники подумают, что это из-за того, что он мне брат родной, – стала сбивчиво объяснять Надя. – Я так не хочу.
– Да какая разница, что там кто-то себе думает? – возмущенно заявил в ответ Никита. – Не нужно, сестренка, на других смотреть, всем всё равно не угодишь. Может, они просто завидуют твоим успехам? Пусть себе думают, что хотят, тебя-то это не касается!
– Еще как касается! – почти крикнула в ответ Надя. – У нас у Тани мама работает учительницей в параллельном классе, так если ее хвалят учителя, то другие ученики шушукаются у нее за спиной, что это только из-за мамы. А я считаю, что Таня на самом деле хорошо учится, но остальные всё равно несправедливо про нее говорят!
– Тише, Надюша! Не переживай так, – попыталась успокоить разволновавшуюся дочку мама. – Никита поговорит с директором, всё решит.
– Не надо никому про это рассказывать! – еще сильнее повысила тон девочка. – Мне еще только прозвища ябеды не хватало! Итак, со мной в классе никто не дружит!
Надя выскочила из-за стола с мокрыми от накативших слез глазам и убежала в свою комнату.
– У Нади проблемы с одноклассниками? Обижают? – обратился Никита к маме с бабушкой, которые хотели бежать следом за девочкой, но остальные их остановили.
– Сами первый раз такое от дочки слышим! – ответила мама. – Из нее вообще, как в школу пошла, стало трудно лишнее слово вытащить. Но я не волновалась, потому что на собраниях в школе про нее всегда только хорошее учительница говорила: учится прекрасно, поведение отличное.