Ангел Кумус(из сборника"Алые паруса для бабушки Ассоль")
Шрифт:
Хозяин Матильды, очнувшись от оцепенения, в которое он впал, слушая Еву, достает из кармана деньги.
– Мы договаривались о премиальных, – тянет он время и мнется.
– Проехали. Мои две тысячи плюс сотня за хомяков. Вполне достаточно.
– Неужели кто-то платит за розыск хомяков? – мужчина отдает деньги и крутит на пальце золотую печатку.
– Вы, – смеется Ева, протягивая ему бумажку с фамилией супругов – похитителей собак. Мужчина благодарит – кивком головы, и идет за Матильдой. Он прочтет, что написано на бумажке, только завтра, забыв все в беспокойстве о своей собаке. И Ева
– Шестьдесят два килограмма шестьсот грамм, – бормочет мужчина, осторожно беря собаку на руки, – иди ко мне, моя девочка…
Ева утомлена проведенной разъяснительной беседой, она идет в магазин за хомяками, продавец предлагает ей выпить с ним по рюмочке коньяка, Ева отказывается: за рулем. Тогда старик просит ее навещать его почаще, а он с удовольствием будет рекламировать ее как сыщика для животных. Уходя, Ева задерживается взглядом на репродукции с картины Босха, под которой написано: «Животные! Вы тоже – люди», смеется и обещает приехать еще.
В шесть сорок она звонит в обитую черным дерматином дверь и поднимает к глазку клетку с хомяками.
– Ваш заказ, – говорит она, глядя за спину открывшей ей женщины. Там, в конце коридора, стиснув под подбородком кулачки, замер худой мальчик.
– Дуся!.. Жмурик, – шепотом, не веря, мальчик пробует на слух имена и пробирается к двери.
– Минуточку, – молодая желтоволосая женщина пытается его задержать, он проскальзывает под ее рукой и берется за клетку. – У Жмурика еще одно пятно появилось, – восторженно объявляет он и умоляюще смотрит на мать, потом на Еву: – Вы их на помойке нашли? Вы их помыли? Мама сказала, что они удрали на помойку.
– Нет. Я их нашла далеко отсюда. Вот, распишись пожалуйста. Это наш с тобой договор и цена.
Мальчик замирает, приоткрыв рот и испугавшись бумажки.
– С вас одиннадцать рублей тридцать копеек.
После этих слов Евы он срывается с места и бежит к себе в комнату. Женщина укоризненно качает головой.
– Вот! – он возвращается, запыхавшись, – и тридцать копеек, посчитайте!
– Распишитесь.
Мальчик кладет листок на пол и старательно выводит: «Кеша».
– Можно вас на минуточку? – женщина зовет Еву на лестничную клетку.
– Да. Вот только вручу заказ.
Руки мальчика обхватывают клетку. Он ничего не слышит и не отвечает на прощание Евы.
– Вам не кажется, что подобные вещи нужно делать, только согласовав все с родителями?! – мать Кеши возмущена и удивлена. – Что еще за благотворительность? Какие одиннадцать рублей? Одна только клетка стоит больше сотни! Зачем вы это делаете?
– Он мне позвонил. Он сделал заказ. Я его выполнила.
– Послушайте, – шипит женщина, прикрыв дверь в квартиру, – я не знаю, что это за розыск мужей и животных, может, вам нечем заняться, как только отыскивать съеденных хомяков, но вы портите психику ребенка, поймите это! Когда-нибудь он увидит момент родов, это будет для него ударом! Эти чертовы хомяки жрут своих детей, оставляя только шкурки!!
–
Женщина опешила. Она открывает и закрывает рот, потом решительно заявляет:
– Я не разрешаю вам вмешиваться в нашу жизнь! Если я сказала сыну, что хомяки пропали, значит пропали!
– Ну не упорствуйте. Ваш сын сделал сам этот шаг, который не каждому взрослому придет на ум, он позвонил специалисту по розыску. Он хочет иметь этих хомяков. Ну что, снова покормите кота? Я вас умоляю, Кеша наберет мой номер телефона, только представьте, как я буду выглядеть перед продавцом зоомагазина, когда опять закажу парочку хомяков с белыми ушками и в пятнах!
– Вы не смеете!
– Ладно. Давайте разрешим нашу проблему по-другому, давайте предоставим мужчинам самим разбираться с мужскими желаниями. Поговорите с отцом ребенка, и пусть он решит с сыном участь хомяков.
Лицо желтоволосой женщины пошло красными пятнами.
– Я специалист в области детской психологии и в состоянии сама решить все проблемы моего сына с научной и с физиологической точки зрения!
– Так. Похоже, что отца Кеши ваша специальность не устраивала. Его нет, да? – вздыхает Ева.
– Я больше не желаю с вами разговаривать. Не смейте отвечать на звонки моего сына!
После оглушительного хлопка дверью, Ева громко и яростно проговаривает все, что она думает о психологах.
В семь тридцать Ева, наконец, выяснила у угрожавшей суицидом девушки адрес ее возлюбленного, который не отвечает на звонки, не открывает дверь и не зажигает свет в окнах. Всего этого он не делал уже три дня. Жил молодой человек совсем рядом с Евой, и она решила, что успеет за оставшиеся до приема посетителей двадцать четыре минуты навестить спрятавшегося. Она пообещала девушке, что позвонит, как только поговорит с предметом ее страданий, но когда заезжала во двор высотки, была остановлена полицейским.
Минут шесть-восемь ушло на предъявление документов, выяснения фамилии старшего группы из отдела убийств, приехавшего на вызов соседей, потом на звонок знакомому, который может знать этого старшего.
Она поднялась в квартиру на третьем этаже вместе с медиками.
– Убит? – спросила она высокого молодого человека с гримасой отвращения на лице.
– Укушен ядовитым насекомым, или змеей, – старший лейтенант кивнул на полуоткрытую дверь, перед которой как раз совещались медики и сразу предупредил: – Частный сыск не уважаю. Женщин с оружием презираю.
– За что? – удивилась Ева, становясь на цыпочки и стараясь рассмотреть, как кто-то за полуоткрытой дверью в желтом комбинезоне и с маской на лице бродит около лежащего на полу юноши.
– За несоответствие мечте. Женщина с оружием все равно, что женщина с членом, – он уставился на выступающую из-под легкого пиджака Евы кобуру.
– Хотите посмотреть разрешение на мой член? – интересуется Ева.
В комнату с мертвым пропустили врача. Через полторы минуты он быстро вышел и громко объявил, что на руке жертвы имеется явный след от укуса, а яд может быть определен…