Ангел-мечтатель
Шрифт:
— Что это? — напустил он на себя максимально озадаченный вид.
— Да брось! — отмахнул его попытку небрежным жестом Второй. — Мы обнаружили эту забавную игрушку в твоем мире — и хотя она располагалась на дереве, крайне сомнительно, чтобы она прямо там выросла. Не подскажешь, как она работает?
— Ты все равно не поймешь, — бросил Первый ему в лицо совершенно очевидный факт.
— Не спорю! — показал в усмешке зубы Второй. — И даже не претендую. Поэтому у меня есть другое предложение: ты подпишешь сейчас договор, согласно которому будешь поставлять
— Я больше не имею отношения к производству, — напомнил ему Первый. — Я могу подписать договор, согласно которому наша башня будет поставлять вам все, что нужно.
— Не возражаю, — милостиво кивнул ему Второй, — если ты гарантируешь исполнение этих обязательств со стороны вашей башни. Если она откажется — в силу, например, того, что у тебя нет больше права выступать от ее имени — не забывай, что у нас все также остается тот, за кем приходил ваш лазутчик.
— Сначала я хочу его увидеть, — насторожился Первый.
Второй демонстративно закатил глаза и снова махнул рукой стражникам. На сей раз двое из них вышли — и тут же вернулись в сопровождении плодового.
Первый пытливо вглядывался в его лицо — тот стоял с совершенно непроницаемым видом, глядя прямо перед собой и не выказывая ни малейшего признака того, что узнал Первого. Вот это выдержка, подумал тот, пожалуй, в будущем ему можно будет самые рискованные мероприятия поручать.
— Приступим? — вырвал его из размышлений голос Второго, уже придвинувшего к нему готовый текст договора и жестом отославшего стражников с плодовым.
Взяв ручку, Первый все же внимательно прочитал весь договор — Второй вполне мог внести туда пункт-ловушку на всю последующую вечность. Не обнаружив ничего подозрительного, он размашисто подписал документ.
— Вот и замечательно! — ощерился Второй в плотоядной усмешке, протягивая ему один экземпляр договора и пряча в свой стол другой. — У меня еще один вопрос. Как мне объяснили, эта игрушка, — кивнул он на подарок Первого Лилит на краю своего стола, — настроена только на одного пользователя. А можно обеспечить открытый доступ к ней — прямо сейчас, чтобы меня сомнения не мучили?
Похоже, ему сообщили не только то, что этот экран был предназначен для одного-единственного зрителя, но и то, что именно он ему показывал. И сейчас Второй не преминул воспользоваться случаем, чтобы получить очередное садистское удовольствие, заставив Первого смотреть на картины их с Лилит прошлого в его присутствии.
— Проще простого! — провел Первый пальцами по краям прозрачного экрана, сбросив исходную настройку на отражение в нем лица Лилит и стерев заодно все помещенные туда воспоминания. — Смотри!
Вместо прежних он передал на экран другой образ — одну из первых их с Творцом дискуссий: когда еще никого, кроме них, не было, когда глаза Творца еще горели таким же энтузиазмом, как и у него самого, когда они еще понимали друг друга с полуслова.
Второй
— Ты, как всегда, на высоте! — торжественно заявил Первому Второй. — Действительно, в этой игрушке нет ничего сложного, и она может оказаться весьма полезной. Жаль только, что ты исходные картинки из нее убрал. Мы собирались отдать ее тебе — ведь в ней было все, что у тебя осталось.
— Что ты имеешь в виду? — медленно произнес Первый, чувствуя, что сейчас услышит именно то, для чего затевался этот разговор.
— Наши наблюдения за той первородной показали, — охотно пояснил Второй, — что она слишком заражена твоим столь долгим присутствием рядом с ней. Поэтому мы решили предоставить ей не десять-пятнадцать жизненных циклов, как всем в том мире, а бесконечное их количество. Она никогда его не покинет, — блеснул в глазах Второго огонек то ли торжества, то ли безумия, — и всегда будет, разумеется, оставаться под нашим заботливым контролем.
… ему не удастся спровоцировать меня …
… иначе некому будет помочь и Лилит, и миру …
… я просто быстрее найду способ вернуться к ним …
— Лазутчика отдай! — процедил Первый сквозь зубы, глядя Второму прямо в глаза.
— Да-да, конечно! — разочарованно отвел тот взгляд, и кивнул стражникам на выход на лестницу.
Как только они вернулись с плодовым, дверь наружу распахнулась. Плодовый стоял перед ней, словно не веря своим глазам — стражники чуть подтолкнули его, и он вышел. Деревянными шагами и все также даже не покосившись по сторонам.
Первый поднялся и пошел за ним.
— Ах да, чуть не забыл еще кое-что сказать, — донеслось до него из-за спины, когда он уже переступал порог. — У лазутчика в сознании обнаружились некие странности, и исследуя их, наши сотрудники проявили слегка чрезмерное усердие. Надеюсь, ты не будешь в обиде — сам ведь знаешь, как легко бывает увлечься в порыве энтузиазма.
Первый глянул вслед плодовому — тот шагал вперед, как заведенный автомат — потом резко обернулся ко Второму — тот уставился на него с видом охотника, у которого из-под носа ускользает последний шанс загнать желанную добычу.
— Маятник пошел назад, — бросил ему Первый, отчетливо выговаривая каждое слово, и вышел.
Плодового он догнал быстро — тот двигался, не ускоряя и не замедляя шаг — и с ходу попытался вызвать его. Не получив ни мысленного, ни словесного ответа.
Он делал это еще много-много раз — прежде чем собрался с духом, чтобы заглянуть в его сознание. И тут же отшатнулся — там не было ничего. Там все было выжжено, как в его мире после извержения.
Он принялся посылать туда образ за образом — самые яркие: и счастливые, и трагичные — чтобы вызвать хоть какую-то реакцию. Пусть хоть вспышку раздражения, гнева, ярости, как это случилось с Лилит. Ничего. Рядом с ним шагала пустая оболочка.