Ангел на метле

Донцова Дарья

– Не бзди, папаня, – захрипела Рая и протянула руку, – ты, понятно, жлобина, но услуга бесплатная, ха-ха-ха! Поцелуешь меня в жопу, и мы в расчете!

Я вынул ключи и отдал их Рае, тонкие пальчики с аккуратно опиленными ноготками осторожно взяли связку, и мне тут же стало понятно: на пороге «Каторги» разыгрывается хорошо отрепетированный спектакль. На самом деле «бомжиха» молода и, скорей всего, хороша собой. Девушку выдала ладонь, кожу старательно запачкали, но грим не скрыл тонкую, аристократическую

кисть, и про состояние ногтей режиссер не подумал.

– Так как насчет жопы? – спросила Рая. – Прямо тут начнешь или отойдем к мусорным бачкам?

Я взял девушку за руку, поцеловал ее ладонь, потом отпустил и сказал:

– Я слишком стар для такой красавицы, поэтому ограничусь лишь простой любезностью. Удивительно, что ваши нежные руки способны умело обращаться с железным конем.

Очевидно, подавляющее число посетителей «Каторги» иначе реагировало на эскапады Раи, потому что она на секунду растерялась, потом, звонко сказав: «Дурак», влезла в «Бентли».

– Двигай, чего едало раззявил, – буркнул парень и втолкнул меня внутрь «Каторги».

В нос ударила вонь, амбре коммунальной квартиры шестидесятых годов двадцатого века! Щи, описавшаяся кошка, хлорка и тройной одеколон. Мне повезло, я никогда не жил на одной площади с соседями, но кое-кто из моих одноклассников обитал в общих квартирах, а я порой заглядывал к ним в гости.

– Топай, – пихнул меня в спину юноша, – на шмон.

– Куда?

– Ха-ха-ха, – заржал провожатый, и тут в стене открылась маленькая дверь.

– Сюда, Ваня, – сказал Сергей, – а ты ступай прочь!

Вонючий юноша испарился, Митяев отодвинул пыльную бархатную занавеску, и я очутился в шикарном кабинете, стены которого были отделаны панелями из мореного дуба.

– Ваня, – закричал одетый как попугай мужик, – ай молодец, приехал! Ну, начнем, помолясь! Это Мамзель!

Сильно накрашенная блондинка, на которой из одежды имелись практически одни белые лаковые ботфорты на золотых каблуках, лениво кивнула:

– Хай, котеночек!

Она окинула меня оценивающим взглядом и, перекатывая во рту жвачку, заявила:

– Ну ниче… симпотный… тока пень!

– Нам такой по сценарию нужен, – сказал Сергей.

– Не… жесть, – скривилась Мамзель. – Че обо мне подумают.

– Лучше заткнись! – рявкнул «попугай». – Думать никто не умеет. Ваня богатейший человек! Десятый по «Форбсу».

Мамзель сняла ноги с журнального столика, села нормально, и я с облегчением понял: девица не обнажена, ее тело обтягивает светло-бежевый комбинезон. Почему-то в подобной одежде человек кажется более раздетым, чем в нижнем белье.

– Че? Правда? – заинтересовалась Мамзель.

– Ты о чем, Котя? – спросил «попугай».

– Ну… этот… он из «Форбса»? – спросила певичка.

Сергей взял со столика газету

и начал было обмахиваться ею, но потом взгляд его упал на название листка, и он отбросил «Желтую правду», словно ядовитую змею.

– Почему здесь не «Час пик» лежит? – прошипел он.

– Вопрос не ко мне, – фыркнул «попугай». – Забашляли они, а ты пожадился.

– Урою пиарщиков, – взвыл Митяев, хватая мобильный.

«Попугай» мгновенно выхватил у Сергея телефон.

– Котя, ты тут по нашему делу, – напомнил он, – своих позднее уроешь. Эй, Ваня, иди сюда!

– Мы с вами пока не знакомы. – Я решил поставить хама на место.

Но «попугая» оказалось трудно смутить, он хлопнул себя по бедрам и весело констатировал:

– Альцгеймер разбушевался, пей лекарства. Мы с тобой сто лет рядом!

– Столько не живут, – отбил я мяч.

– Вау, смешно! Че, не признал?

– Нет.

– Я же Илюша, – обиженно протянул «попугай», – просто прическу сменил, ну, припомнил? Мы еще в твоем кабинете так хорошо шуршали, про Лео и Мензу.

– Скунс! – воскликнул я.

– Сунс, – топнул Илья. – Ну, теперь, когда кое у кого в мозгах просветлело, начнем! Ваня, переодевайся! Мамзель права, в твоем костюме не канает!

– Пиджачная пара новая, – засопротивлялся я, – я не желаю натягивать другую одежду. И вообще, мне никто не объяснил, что тут затевается!

– Фу, как скучно, – заныла Мамзель, – тухло! Дайте коньяку и конфеты!

– Ни в коем случае, – отрезал Илья, – «первым делом самолеты, ну а девушки потом».

– Намекаешь на мои лесбийские наклонности? – взвизгнула Мамзель.

– Что ты, – сверкая перстнями, замахал руками Илья, – всем известно, что ты у нас спец по мужикам! Это я к тому, что набухаешься после работы.

– Дайте сумочку, – попросила Мамзель.

Невесть откуда появившаяся девушка протянула певичке кожаную торбочку. Мамзель схватила ее и стала рыться в ней, бубня себе под нос:

– Ваще! Нашли жердь! Мне никогда такие долговязые не нравились!

Мне стало некомфортно, в комнате было слишком прохладно, администрация включила на всю мощь кондиционеры, и с потолка сильно дуло.

– Значит, так, Ваня, – деловито потер руки Илья, – излагаю задумку. Ты богатый олигарх!

– Мне неизвестны бедные олигархи, – машинально поправил я Сунса, но его было трудно смутить.

Пропустив мое замечание мимо ушей, Илья завел:

– Ты приехал из какого-то Хрюкинска в Москву с «Боингом» денег, открыл тут свое дело, но на светские мероприятия не ходишь! Типа времени нет и желания. Ты холост и жениться не собирался, но вдруг встретил певицу Мамзель и был сражен ее красотой и талантом. Ясный перец, ты начал вкладывать в нее бабки, вы стали любовниками… Пока понятно?