Ангел на метле

Донцова Дарья

– Хорош гундеть, – бушевал Сергей. – Кто у нас ведет на последней полосе «Советы»? Эй, автор, покажись народу!

– Я, – снова подал голос юноша в отвратительных штанах.

– Миша! – ласково протянул Митяев. – Ты супер! Молодец! Сам писал или кто помог?

– Не понял? – насторожился Михаил.

– Сейчас разъясню, – соловьем заливался Митяев.

И тут у меня в кармане зазвенел мобильный, все присутствующие мигом обернулись. Я живо вытащил телефон, отключил его и положил на стоявший рядом журнальный

столик. Сергей как ни в чем не бывало продолжал:

– Наш Миша наваял раздел, называется «Древнерусский сонник».

– И чего? – возмутился корреспондент. – Народ тащится от такого!

– Зачитываю, – перекричал юношу редактор. – «Сонник был составлен личным астрологом Ивана Грозного»!

Капустина тоненько захихикала, Митяев нахмурился:

– Тишина! Ладно, пусть будет Иван Грозный, никто не против, но дальше-то мрак! «Телевизор снится к больному желудку»!

– А что здесь не так? – удивился Миша. – Как позыришь новости, сразу гастрит скручивает.

– «Если увидите во сне телефон, вам предстоят пустые хлопоты», – продолжал Митяев.

– Ваще-то верно, – подала голос Капустина. – От мобилы одна головная боль.

– «Компьютер – предвещает расходы», – взвизгнул Митяев.

Я начал кашлять, пытаясь замаскировать рвущийся наружу смех.

– Гоблины, – пошел вразнос начальник, – телевизор, телефон, ноутбук! Михаил, огрызок вонючий! Каким образом в сонник, составленный личным астрологом Ивана Грозного, попали плоды научно-технического прогресса двадцать первого века?

Миша заморгал, в кабинете установилась звенящая тишина, потом откуда-то слева раздался жизнерадостный возглас:

– Ой, сейчас подохну! – и следом – заливистый смех.

– Эт-та кто у нас самый веселый? – завертел головой Митяев. – Никак Слава Виалин, лучший папарацци всех времен и народов! И что с тобой сделать?

– Я глупости не пишу, – загудел бас, – только фоткаю, а на снимках все как есть! Не придерешься.

– Щелкать с умом надо! – прошипел Митяев. – Вот! Любуйтесь все! К сожалению, это уже вышло! Читатели телефон оборвали, рецепшен трясет, словно наркомана в ломке.

Сергей встал, подошел к доске, прикрепил на ней развернутую газету и ткнул указкой в середину полосы.

– Что видим?

– Материал о несчастных пенсионерах, – затараторила Капустина, – о бедных старушках, которые всю жизнь пахали на общество, а теперь вынуждены у метро пирожками торговать. Эта тема многим близка.

– Не о статье речь! Смотрим фото! – перебил некстати разболтавшуюся девчонку Митяев. – На двух колонках слезливый рассказ про тетку, которая, чтобы не умереть с голоду, печет дрянь с мясом и стоит на улице со своей продукцией. Есть иллюстрация! Кто-нибудь, опишите снимок! Виалин, говори, чего нафоткал.

– Бабка самого несчастного вида, – загундел Слава, – с корзинкой,

в одной руке пирожок! Жаль печальная, слезы наворачиваются, картинка из жизни, суперснимок! Я за него могу премию получить!

– На конкурсе кретинов! Что у старухи на шее висит? – спросил Митяев.

– Табличка, – ответил Слава.

– И что на ней написано?

– Не вижу!

– Ты не прочитал текст, когда сдавал фото? – уточнил Сергей.

– Ну… не обратил внимания, – признался Виалин, – там, скорей всего, цена пирожков с мясом указана!

– Ошибаешься, дружочек, – сладким, как самый лучший рахат-лукум, голосом простонал издатель. – Милейшая бабуля, трогательное существо, поверженное жестоким правительством в бездну нищеты, стоит около корзинки с домашней выпечкой с начинкой из свежего мяса, а на шее у нее объява: «Возьму котят в хорошие руки».

В кабинете вновь установилась полнейшая тишина.

– Жесть, – отмерла Капустина, – ваще, блин, круто!

Глава 4

– Согласен, – сказал Митяев. – Так вот, чтобы у нас больше не случалось древнерусских хитов с компьютерами, я…

«Ду-ду-ду», – заныло над моим ухом, я невольно дернулся. Нет, это не мой телефон.

Капустина выхватила из кармана мобильник и принялась нажимать кнопки, но сотовый не желал молчать.

– Наталья! – побагровел издатель. – Это уже запредельное хамство! Сколько раз говорил: выключайте мобилы!

Бедная Капустина пыталась нажать на нужную кнопку, но ей это никак не удавалось. Я, видя, что сотовый девушки похож на мой как две капли воды, бесцеремонно отнял его у Капустиной и мгновенно утихомирил.

– Спасибо, – шепнула Наташа.

– Рад был помочь, – еле слышно отозвался я. – Чтобы выключить, нажмите вот сюда.

– Так вот, – вещал Митяев, – теперь у нас есть отличный редактор, суперпрофи, человек, который закончил Литературный институт…

– Пушкин? – ехидно спросил кто-то.

– Подушкин, – ляпнул Митяев.

Отвязные журналисты захохотали, они явно приняли последние слова начальника за удачную шутку.

– Иван Павлович, покажись! – приказал Сергей.

Я встал, смех стих.

– Теперь все ваши опусы будут проходить через руки Ивана Павловича, надеюсь, нововведение пойдет газете на пользу, – подвел итог Митяев. – Живо по местам, Подушкин, останься.

Мы с Наташей одновременно схватили со столика телефоны-близнецы и включили их.

Когда весело гомонящая толпа молодежи покинула кабинет, хозяин, отдуваясь, спросил:

– Ну как? Есть версии?

– Пока нет, надо осмотреться, – спокойно ответил я.

– Восьмая комната, – кивнул Митяев, – там твое рабочее место. Ну, с богом или с чертом, мне по барабану, с кем ты дружишь, только поймай крысу.