Ангел-наблюдатель
Шрифт:
Не вышло. Настроившись однажды вечером, как следует, на Галю, я уловил в ней некое присутствие постороннего сознания, но очень смутно, как будто в густом лесу в сумерках — именно уловил и тут же потерял. Представив себе конкретно эту часть своего отчета уже и так пыхтящему от возмущения старшему наставнику и его разочарованно-презрительный взгляд, я сцепил зубы и продолжил ежевечернюю охоту на неуловимую тень — с неизменно переменным успехом.
Скоро ко мне присоединилась и Дара, и, судя по ее недоуменному лицу, она тоже ощущала нечто, что ускользало от нее с не меньшим
Мне это сравнение тоже частенько в голову приходило, и хотите, распыляйте меня, хотите, на исправительные работы отправляйте — но только после этой жизни! — я все больше утверждался в мысли, что сейчас все намного правильнее пошло. Несмотря на все угрозы, нависшие у нас над головой, несмотря на то, что Галя все также оставалась в полном неведении в отношении природы своих детей, этого ребенка никто не планировал, как некоторые, в качестве некоего орудия для достижения своих целей. Но он возник — и я ни секунды не сомневаюсь, что у небесных отцов были все возможности предотвратить его появление, если уж оно у них такое неприятие вызывает. Так, может, не будем видеть врагов в тех, кто существует при нашем, если уж не прямом участии, то точно при молчаливом согласии? Это опять-таки на заметку руководству.
А если вернуться к нашей истории, то, как мне казалось, подготовиться к своей надвигающейся семимильными шагами первой после лета встрече с Анатолием и Татьяной я успел. Татьяна вернулась на работу вместе с Галей в понедельник 2 сентября — в тот самый день, когда Игорь с Дарой снова пошли в садик. Гале уже сложновато передвигаться было, и Дару я отвез сам — и пораньше, чтобы не столкнуться раньше совершенно неизбежного момента с дорогими друзьями. Таким образом, когда Татьяна появилась в офисе, мы с Галей были уже на месте.
Ей хватило пары минут, чтобы обнаружить перемены в Гале, и, к счастью, на меня в тот день столько работы навалилось, что некогда было и голову поднять, так что ее сверлящий взгляд я ощущал только спиной. Судя по их возбужденному шушуканью, у нее хватило сообразительности с Галей выдержать радостно-оживленный тон, а все моральные — пока, слава Богу — затрещины достались мне, против чего я совершенно не возражал. Поскольку это дало мне возможность не вступать до самой крайней поры и самого позднего времени в их обмен новостями.
Я бы в тот день с удовольствием сверхурочно поработал, чтобы они сами за Дарой съездили, но у меня крепло ощущение, что Татьяна с готовностью разделит мой трудовой энтузиазм. Остаться наедине в ней в пустом офисе… Нет уж, лучше наедине с ней и Анатолием в их машине — машину он ей разнести точно не даст.
В последней мысли я усомнился, как только мы вышли на крыльцо офиса, и при виде Гали у поджидающего
— У этих конспираторов к Новому Году малыш будет, — выставив в жизнерадостной улыбке хорошо отточенные в последнее время зубы, сообщила Татьяна Анатолию.
Слава Богу, он Галю первой поздравил — в его словах сосредоточилось все тепло уходящего лета. Во взгляде, обращенном на меня, осталась одна только грядущая зимняя стужа. И мы поехали за Дарой и Игорем. И я впервые в жизни наслаждался Галиной несравненной способностью посвящать всех вокруг во все детали чисто женских тем.
Когда мы забрали детей и подъехали к нашему дому, я начал потихоньку продвигаться вслед за Галей к выходу.
— Галя, ты не против, если я Тошу у тебя на часик-другой похищу? — развернулся Анатолий лицом к заднему сиденью. — У меня к нему пару дел возникло, не хотелось бы в дальний ящик откладывать.
К сожалению, Галя оказалась совсем не против — а могла бы и поинтересоваться, почему это при Татьяне можно эту пару дел обсуждать, а при ней нельзя. Спокойно, подумал я, пока с нами в машине Игорь остается, а потом, по крайней мере, Татьяна вместе с ним из нее выйдет.
Точно, вышла. Нагнувшись напоследок к открытому окну водительской дверцы.
— Если завтра я не увижу на нем никаких следов этого разговора, — проворковала она Анатолию, — пеняйте на себя оба.
После чего она выпрямилась и неторопливо отправилась вслед за Игорем к подъезду, а мы с Анатолием в полном молчании проводили ее взглядом, чтобы удостовериться, что она туда все-таки вошла.
— Тоша, скажи мне, пожалуйста, — ласково заговорил Анатолий, не поворачиваясь, а глядя на меня в зеркало заднего обзора, — когда ты успел с руководством договориться, чтобы нас всех в покое оставили, и почему я об этом ничего не знаю?
— Ни с кем я ни о чем не договаривался, — буркнул я, максимально отодвигаясь к противоположной от него пассажирской дверце.
— Ага, — понимающе кивнул он. — Тогда, наверно, Дарина вашего наблюдателя окончательно в друзья дома обратила, и он к вам на выходные на чай является?
— Пока еще нет, — запальчиво возразил я, — но он нам, между прочим, уже почти совсем не мешает!
— Значит, тебе просто скучно стало? — сделал он следующее предположение.
— Мне скучно стало?! — чуть не задохнулся я.
— Ну конечно! — широко повел рукой он. — Зачем нам всего двое детей с совершенно непонятным будущим? Зачем нам всего два надсмотрщика, готовых в любую минуту лишить их даже этого смутного будущего? Тем более что один из них из сторожевого пса вдруг в болонку превратился. Расширим границы проблемы, усложним ее новыми составляющими, причем для всех участников и без их ведома — так, что ли?
— А ты на меня не ори! — огрызнулся я. — Ничего такого я не думал, у меня это случайно получилось — так же, как Игорь у тебя, между прочим!