Ангел нового поколения
Шрифт:
— Тебе понадобится время. Главное, не сопротивляйся и воспринимай все как данность. Тогда сохранишь разум и, возможно, победишь.
— Разве человек может победить в такой схватке?
— Конечно. Мы ведь созданы по образу и подобий божьему. Беда в другом. В нас слишком много от него. Мы говорим «я не смогу», а надо бы сказать «я не хочу».
— Как ты думаешь, почему это случилось с нами? — задала я вопрос, который очень мучил меня.
— На этот вопрос можно ответить, если пройти свой путь до конца. У тебя будет свой ответ, а у меня, возможно, свой. Ты не хочешь проверить почту?
Я пошла к компьютеру, уверенная, что никаких писем нет, по крайней мере от Азазеля. Ведь сегодня Игорь полдня провел здесь.
— Я думаю о нем, как о человеке, — хихикнула я. — Но если он…
Письмо было. Глазам своим не веря, я прочитала: «Ты на правильном пути. Шахово».
— Ну вот, — заметила Анна. — Правильной дорогой идем, подруга. Что такое Шахово? — спросила она.
— Не знаю. Похоже на название населенного пункта.
— У тебя есть карта области?
— Лежит в машине.
— Надо будет взглянуть.
— Пора ехать к Платонову, — напомнила я. — Я весьма смутно представляю, где находится Марксистская улица.
— Где-то возле объездной дороги. Хотя я могу и ошибаться.
Нужную нам улицу пришлось искать довольно долго. За объездной дорогой, там, где раньше была березовая роща, вырос коттеджный городок. Самая дальняя улица оказалась Марксистской. Место мне понравилось. В черте города, но ощущение, что находишься за сотню километров от людской суеты и шума. Тишина. Птицы поют. Впечатление портили лишь высоченные заборы, отделяющие участки друг от друга, видеокамеры возле калиток, опущенные жалюзи на окнах домов. Особо общительными местные жители не казались.
— Ясно, почему старикану за счастье хоть по телефону поболтать, — заметила Анна, оглядываясь по сторонам.
— Ему ничего не стоит переехать. Дома здесь дорогие, так что оказаться в панельном доме с сотней соседей легче легкого. А вот и его дом.
Дом, где жил Платонов, выглядел скромнее, чем соседские. Правда, кирпичный забор и кованая калитка присутствовали, но сам дом, хотя и двухэтажный, вряд ли превышал сотню квадратных метров, зато имел застекленную веранду. В сад вел пандус.
— Кажется, я догадываюсь, почему он живет не в панельном доме, — вздохнула Анна.
Я остановила машину возле ворот, ведущих в гараж, и мы направились к калитке. Звонить пришлось трижды. Памятуя о предупреждении Платонова, мы спокойно ждали. Наконец раздался щелчок, и калитка открылась. Мы направились к крыльцу, дверь дома распахнулась, и мы увидели рослого здоровяка с мрачной физиономией.
— Здравствуйте, — дружно сказали мы. Он открыл дверь пошире, пропуская нас в дом, и ничего не ответил. Я почувствовала неловкость, но тут вспомнила, что говорила библиотекарь о родственнике Платонова: он глухонемой.
Он провел нас в просторную гостиную. Из мебели здесь были шкаф, диван и четыре кресла, в углу стоял телевизор на антикварной тумбочке, деревянная резьба потрескалась и побелела. Похоже, хозяин не особенно обращал внимание на вещи, его окружающие. Мужчина невнятно промычал что-то, кивнув нам на кресла, мы сели, а он принялся что-то объяснять жестами.
— По-моему, он хочет сказать, что Платонов
В комнате царил полумрак, тяжелые шторы на окнах были задернуты, в узкую щель между ними струился солнечный свет, здесь было прохладно, но ужасно неуютно. Я перевела взгляд на мужчину, который все еще находился в комнате. Лицо его было напряженным, а взгляд словно обращен внутрь себя. Это создавало странное впечатление. Широкий нос, большой рот, кожа с сероватым оттенком, то ли в оспинах, то ли в шрамах, сразу не поймешь.
— Чего он тут торчит? — вдруг сказала Анна. — Может, боится, что свистнем чего-нибудь? Так тут при всем желании взять нечего.
Точно услышав ее слова, мужчина резко повернулся и исчез за дверью, а мы остались сидеть в креслах, напряженно прислушиваясь. Тишина в доме была такая, что завораживала. Прошло довольно много времени, прежде чем я подумала, что хозяину давно пори появиться, невежливо заставлять гостей так долго ждать. Я тут же вспомнила, что он инвалид, и устыдилась своих мыслей. Однако просто сидеть и ждать уже надоело.
— Уж лучше бы глухонемой остался здесь, толку от него никакого, но хоть объект для наблюдения.
Наконец послышался шум, я не сразу сообразила, что заработал лифт, в двухэтажном доме это все-таки редкость. Дверь открылась, и мы увидели старика в инвалидной коляске. Старик был огромным, не полным, а именно огромным. Коляска казалась несуразно маленькой, точно взрослый мужчина, дурачась, устроился на детском велосипеде. Впрочем, коляской он управлял очень ловко. На мужчине был надет светлый пиджак поверх толстого свитера, ноги прикрыты пледом, на голове шляпа, на руках нитяные перчатки с отрезанными пальцами. В целом это выглядело забавно, хотя что забавного может быть в человеке на инвалидной коляске? Я сразу решила, что перед нами чудак, который даже в своем невеселом положении умудряется получать удовольствие от жизни.
У мужчины были длинные, совершенно седые волосы, борода и усы, скрывавшие вместе со шляпой почти все лицо, нос картошкой и глаза за темными стеклами очков.
— Здравствуйте, — радостно приветствовал он нас. — Прошу простить, что заставил ждать. Вам даже чая не предложили. Виталий всегда забывает о гостеприимстве. Сказать по правде, он побаивается молодых женщин и спешит уйти. Вот и сейчас выдумал срочное дело и сбежал куда-то. Что ж, давайте знакомиться. Платонов Николай Иванович, в прошлом нефтяник, теперь пенсионер. Увлекаюсь историей и краеведением. В этом смысле наша область исключительно благодатна, всей жизни не хватит, чтобы изучить историю здешних мест. Кажется, я опять заболтался, а вы так и не представились.
— Ульяна Осипова, — поднимаясь ему навстречу, сказала я, он протянул руку, а когда я хотела ее пожать, церемонно поцеловал мою.
— Рад видеть в своем доме таких красивых девушек, к тому же интересующихся историей.
— Анна, — не подавая руки, кивнула моя спутница.
— Ага, — тоже кивнул Платонов, с интересом приглядываясь к ней. — Вы студентки? Занимаетесь историей?
— Нет. Нас просто очень заинтересовала одна икона.
— Так вы не собираетесь писать курсовую или диплом?