Ангел Паскуале: Страсти по да Винчи

Макоули Пол Дж.

— Салаи вынудили сказать правду, но никто ему не поверил. Какая ирония судьбы!

— А испанец в самом деле отпустил вас?

— Скажем так, я ускользнул в суматохе.

— А ваши оковы растворились.

— Ну нет. Я вынул ключ у синьора Джустиниани, когда он ударил меня. Казалось, будто цепи исчезли по мановению его руки, но он, конечно же, пользовался ключом. И по мановению собственной руки я вытащил его, а затем отпер им ловушку, в которой были заперты мои большие пальцы. — Никколо огляделся. — Мне кажется, самое время уйти. Какой у нас план?

— Таддеи хочет, чтобы мы тоже погибли, как мне кажется. Атака началась

гораздо раньше, чем мы договаривались. Может, нам лучше отсидеться здесь, — поделился своими сомнениями Паскуале.

— А сколько там человек?

— Семь.

— Всего-навсего?

— Великий Механик дал несколько машин.

— В таком случае нам можно особенно не опасаться этих атакующих.

Паскуале заметил движение в пламени, заливающем разрушенную арку ворот:

— Я бы не был так уверен.

Из горящих ворот выбрался механизм, на его полированной поверхности кое-где лежали догорающие обломки. Это был имеющий практическое применение родич инкрустированной камнями черепашки Таддеи, размером с охотничью собаку и с панцирем из стальных пластин, не более двух braccia в высоту. Он шагал вперед на дюжине коротеньких ножек. Пули со звоном ударялись о его панцирь: наемники заметили механизм. Он остановился. Пара рукояток на пружинах выдвинулась у него из боков и начала подниматься над гравиевой дорожкой.

Паскуале потянул Никколо за руку и сказал ему, что пора бежать, Они заворачивали за угол виллы, когда механизм взорвался, раскидывая во все стороны диски с заточенными краями. Раненые и мертвые наемники еще падали, когда следующий механизм прошагал через горящие ворота и столкнулся с останками своего собрата, после чего немедленно взорвался. Большая часть разрушительной силы ушла в землю, пропав впустую среди пыли и обломков металла.

Никколо заметил:

— Я всегда придерживался мнения, что человек никогда не будет достоин милосердия, пока его тяга к созиданию равна его же тяге к разрушению! — Он казался опасно вдохновенным, в черных глазах горели не только отсветы пожара. — С несколькими такими механизмами один человек может уничтожить целую армию!

— Если мы не остережемся, они уничтожат нас.

— Отсюда должен быть выход, можешь быть уверен.

— Откуда вы знаете?

Никколо усмехнулся:

— Очень просто, такой человек, как Джустиниани, не стал бы жить в доме с одним-единственным входом и выходом. Смотри-ка! Скорее, Паскуале! Другой возможности может не быть!

Рыжий слуга бежал в другом направлении, чем уцелевшие наемники, которые передвигались по лужайке под командованием чародея, идя в атаку на игру света и тени за стеной. Чародей воевал с призраками, наконец-то попавшись в ловушку излюбленных им трюков и иллюзий, ведь разве он не отбивался от наседающего на него демона? Он взмахнул черным посохом, и по посоху побежали синие искры. Паскуале понял, что змея действительно была змеей, появившейся в результате фокуса, но это его не утешило. Настоящая змея была не менее смертоносной, чем магическая, может быть, даже еще опаснее.

Никколо мчался за рыжим слугой, и Паскуале собрался и побежал вслед за ним. Они пробежали мимо механического грифона. Его голову снесло взрывом ходячей пушки, и из воротника перьев на его шее поднимался столб пара. Паскуале предложил Никколо бежать направо, а сам помчался налево. Они с двух сторон обошли рыжего, который колотил по постаменту со статуей обнаженной

женщины, у которой была косматая и рогатая голова козы.

Статуя внезапно резко отъехала назад. Слуга оглянулся и увидел у себя за спиной Никколо и Паскуале. Он выхватил пистолет, но не решил, в кого из них стрелять. Паскуале хватило его замешательства, он подбежал к нему и сбил с ног. Никколо выхватил пистолет и дрожащими руками направил его на слугу.

— Смелое решение, Паскуале, — сказал он. — Вот видишь, и выход нашелся.

Пьедестал был внутри пуст. Под статуей оказалась каменная лестница, ведущая под землю.

Слуга ухмыльнулся Никколо. Из угла рта у него стекала струйка крови, но он не обращал на нее внимания.

— Если хочешь напугать меня пистолетом, сначала потрудись взвести курок, — бросил он.

Никколо большим пальцем высвободил медный затвор. Пистолет принадлежал к тому же многозарядному типу, что и его собственное оружие, которое он брал с собой для похода на виллу. Он велел слуге встать и отойти в сторону.

Тот положил руки на копну рыжих волос, но остался стоять на месте.

— Если бы вы собирались меня пристрелить, так уже сделали бы это. Лучше я покажу вам выход. Он так же замысловат, как и вход.

Голос Никколо выдавал его раздражение:

— Я уже убивал людей раньше, у меня нет желания стрелять в тебя, но я сделаю это, если придется.

Паскуале пояснил рыжему:

— Он хочет сказать, чтобы ты шел вперед, хотя почему мы должны верить человеку, который предал даже своего хозяина, — выше моего понимания.

— Здесь мне больше нечего искать, это точно. — Шальная мушкетная пуля просвистела над головами. Никколо с Паскуале инстинктивно пригнулись, но слуга остался стоять прямо, держа руки на голове. Он продолжил: — На самом деле все выгоды грозят обернуться потерями. Могу я опустить руки? Переход будет не особенно легким.

Когда все трое спустились по лестнице, статуя встала на место. В нишах горели бусинки синего пламени. Проход был едва ли в половину роста Паскуале, сухой, выложенный кирпичом. Слуга полз впереди, Паскуале замыкал, Никколо тяжело дышал посредине.

Приблизительно на половине пути лаз сделал петлю в форме подковы: ловушка для врагов, на случай, если они найдут его и попытаются воспользоваться, жизнерадостно пояснил слуга. Им пришлось переждать здесь, пока что-то громадное вышагивало над головой, выбивая ручейки земли из щелей между не закрепленными раствором кирпичами.

— Отличной могилкой может стать это место, — заметил слуга.

— Не исключено, что скоро мы это проверим, — парировал Никколо.

В свете синих огоньков, светивших немногим ярче звезд, Паскуале видел бледное лицо рыжего за плечом Никколо. Слуга улыбался, ему было здесь уютно, как крысе в норе. Он спросил:

— А каков ответ в загадке о дьяволе и ангеле? Я вертел и так и сяк, но ответа не нашел. Положите же конец моим мучениям.

— Синьор, — ответствовал Никколо, внезапно преисполняясь достоинства, — это всего лишь блошиный укус по сравнению с теми унижениями и испытаниями, которым меня подверг ваш хозяин за прошедший день. Пусть ваш разум страдает. При мысли об этом я испытываю некоторую радость, даже большую, чем сам ожидал.

Слуга засмеялся:

— Вы держите меня под дулом пистолета. Я уверен, этого достаточно. Что касается ваших обид, я, как вам прекрасно известно, выполнял приказы.