Ангел пустыни

Габуния Евгений Дзукуевич

Узнав, что подполковника интересует угон "Волги", Бачу удивился:

– Рядовое происшествие. Чем оно заинтересовало заместителя начальника угро? Хотя...
– он сделал многозначительную паузу и выразительно взглянул на собеседника.

– Вы, майор, нашу ориентировку по церковным кражам помните?
– спросил Кучеренко.

– Как же, конечно, я лично под своим контролем держу. Работа ведется, но пока ничего... К сожалению, к большому сожалению.

– Ну так вот, между угоном машины и ограблением церквей существует или может существовать прямая связь. Есть такая версия. Не исключено,

что преступники местные, оргеевские.
– Подполковник ввел Бачу в курс дела и заключил: - Будем вместе работать, сообща.

– Все сделаем, товарищ подполковник, - заверил его майор.
– Сейчас вызову капитана Руссу, это начальник отделения уголовного розыска. Он занимался угоном.

Он позвонил, и в кабинет вошел невысокий, плотно сложенный офицер лет тридцати. Бачу и Кучеренко сидели за маленьким столиком, куда хозяин кабинета пересел в знак уважения к гостю, из чего капитан сделал вывод, что незнакомый мужчина в штатском костюме - весьма важное лицо. И потому, приложив руку к фуражке, доложил - на всякий случай:

– Капитан Руссу по вашему приказанию прибыл!

Майор усмехнулся, видимо, разгадав ход рассуждений капитана: официальная форма обращения не была принята среди его ближайших сотрудников.

– Садись, капитан, если прибыл. Есть серьезный разговор.
– Он представил подполковника и продолжал: - Расскажи, только подробнее, об этом происшествии с "Волгой", которую из гаража "Межколхозстроя" угнали.

– Да что рассказывать, товарищ майор.
– Руссу сделал неопределенный жест.
– Угнали, по всей видимости, подростки. Покатались и бросили. Еще повезло строителям, в порядке машина. Бывает и хуже. Может, теперь будут как следует гараж охранять. И шофер этот ихний виноват, кто же ключи от зажигания на панели оставляет. Ротозей. А нам работа.

– Все не так просто, капитан, - вступил в разговор подполковник.
– Он снова повторил то, что только что говорил начальнику отдела, и продолжал: - Машину, надеюсь, тщательно осмотрели?

Руссу немного поколебался, прежде чем ответить:

– Как вам сказать, товарищ подполковник. Осмотрели, конечно. Машина целехонькая, я уже докладывал. Ничего особенного не обнаружили.
– Он на секунду задумался.
– Расческу вот только нашли, старая, зубцы поломаны. Шофер показывает, что не его. Обронили, видно, угонщики.

– Отпечатки пальцев сняли?
– без всякой, впрочем, надежды, а так, на всякий случай, спросил Кучеренко.

– Не сняли, товарищ подполковник, - Руссу переводил виноватый взгляд с Бачу на Кучеренко.
– Не подумал об этом, рядовое происшествие...

– Ну ладно, теперь уже поздно. Все смазано. Пойдем дальше. Из розыскных материалов следует, что свидетели видели на месте преступления автомобиль марки "Москвич" или "Жигули", причем цвет называют разный. Впрочем, с цветом дело темное, - он улыбнулся случайной игре слов.
– Могли и перепутать в темноте. Я о другом. О "Волге" речи не было. И вдруг она появляется. Как это объяснить?

Эта мысль пришла ему в голову только недавно, когда он размышлял над планом операции "Пентиконстарион", и теперь Кучеренко решил посоветоваться с коллегами. Этот простой, казалось бы, вопрос заставил их задуматься.

– Наверное, транспорт

был нужен...
– произнес наконец капитан.

– Само собой, иначе какой смысл угонять, - подал реплику майор.
– А почему угнали, если машина или машины у них, как, известно, были?

– Вот именно, - поддержал его Кучеренко.
– Да и управлять "Волгой" сумеет не всякий. Значит, среди преступников есть по крайней мере один опытный водитель. А собственным "Москвичом" или "Жигулями" не воспользовались потому, что машина вышла из строя, поломалась. Отсюда следует, что надо поинтересоваться, кто в последнее время ремонтировал машины в мастерской. Такова элементарная логика, хотя действия преступников далеко не всегда поддаются определению, у них своя логика. А что скажет капитан?
– Кучеренко обернулся к хранившему молчание Руссу.

– Я так скажу, товарищ подполковник, - Руссу замялся, не решаясь возразить начальству.
– Сколько их, автомобилей, нынче, попробуй проверь... А если ремонтировали машину сами? Или договорились с частником? Слишком широкий круг получается.
– Кучеренко и Бачу поняли, что хотел сказать капитан: вся эта, мол, возня с проверкой ляжет на его сотрудников, а у них и без того дел по горло.
– А та газета, о которой вы, товарищ подполковник, говорили? Там же адрес указан!

– Положим, не адрес, а только половина.

– Если проверять адреса, круг еще шире станет, - заметил Бачу.
– У нас в Оргееве, считай, половина улиц на "ская" кончается; Комсомольская, Пушкинская, Заводская, Октябрьская...
– он перечислял названия улиц, подчеркивая интонацией их окончания.
– Полгорода перепроверим. И потом, товарищ подполковник, вы же сами говорили: сомнительно, чтобы преступник выписывал газету.

– Говорил, не отрицаю, однако сомневаться - наша обязанность. Разные бывают преступники, и вы это должны знать не хуже меня. А эти, судя по всему, газеты читают. Наша задача облегчается, потому что номера квартиры не указано. Скорее всего, собственный дом. Будем действовать методом исключения.

Бачу и Руссу почти одновременно согласно кивнули.

– Видимо, придется привлечь сотрудников других служб. Задание трудоемкое и малоинтересное. С проверкой машин пока подождем, не стоит распылять силы. А я пока займусь одним человеком. Кто в районной больнице заведует терапевтическим отделением?
– Священник селиштской церкви не говорил ему, что человек, назвавшийся врачом, был терапевтом. Однако вспомнив, что Мардарь жаловался на печень, он сделал вывод: предлагавший свои услуги должен быть именно терапевтом.

Майор Бачу, человек в районе сравнительно новый, молчал. Ответил капитан:

– Как не знать. Это человек известный, уважаемый, Борщевский его фамилия, Михаил Самойлович.

– Узнайте, капитан, домашний адрес этого уважаемого человека. Да осторожно, чтобы в больнице не знали.

Подполковник понимал, что посещение больницы сотрудником милиции вряд ли останется незамеченным, пойдут кривотолки, и на имя человека, который с точки зрения закона не совершил никакого преступления, может быть брошена тень. И, кроме того, хотелось взглянуть на квартиру коллекционера, каковым представился Борщевский священнику, церкви архангелов Михаила и Гавриила.