Ангел разрушения

Крайс Роберт

Ричардс окинул взглядом тело, словно оценивал свою работу, и остался доволен.

— Как видите, входные отверстия хорошо видны. Мы делали рентгеновские снимки в тех случаях, когда они казались нам информативными, а затем вынимали осколки.

— В этом-то и проблема, — сказал Пелл. — Если смотреть только туда, где имеется входное отверстие, можно что-нибудь пропустить. Я видел случаи, когда шрапнель отскакивала от таза, миновала бедро и останавливалась в колене.

Ричардс с сомнением посмотрел на него.

— Ну, наверное, такое

тоже возможно.

— Я знаю точно, что это возможно. А где кисти рук?

Ричардс нахмурился.

— Что?

— Кисти рук нашли?

— А, да, нашли. Я их исследовал. Да, исследовал.

Ричардс уставился на запястья, из которых торчали обрубки костей, затем, прищурившись, повернулся к лаборантам.

— Где, черт вас подери, проклятые кисти?

Лаборанты принялись шарить в мешке и вскоре достали оттуда кисти рук, обожженные от страшного жара и раздавленные под воздействием ударной волны. Ричардс даже не стал скрывать своего облегчения.

— Видите? Они здесь.

Словно он гордился тем, что ему удалось сохранить все фрагменты.

— Сначала мы посмотрим на тело через флюороскоп, — сказал Ричардс. — Если увидим что-нибудь интересное, пометим. Так будет быстрее, чем возиться с рентгеновской установкой.

— Отлично.

— Я не люблю рентген. Даже несмотря на защитные экраны. Боюсь рака.

— Прекрасно.

Пеллу выдали пару желтых очков. Он ничего не почувствовал, когда каталку с телом Риджио подвезли к цветному флюороскопу, который был похож на матовый телевизор с плоским экраном, но, когда Ричардс его включил, он неожиданно стал прозрачным. Когда тело скрылось за экраном, плоть перестала быть плотью, превратившись в прозрачное желтое желе, а кости стали непроницаемыми зелеными тенями. Ричардс подрегулировал изображение.

— Здорово! И вреда такого, как от рентгена, нет. Никакого тебе рака.

По команде Ричардса лаборанты медленно двигали тело перед экраном, на котором появились три четкие тени под коленом, две в левой ноге, одна в правой, все размером меньше фасолины.

— Так-так, вот здесь. Видите? — сказал Ричардс.

Пелл ожидал обнаружить больше осколков, но защитный костюм прекрасно справился со своей задачей. Только фрагменты, имевшие достаточную массу, развили скорость, необходимую, чтобы пробить кевлар.

Ричардс посмотрел на Пелла.

— Хотите их получить?

— Все до одного, док.

Ричардс пометил фломастером нужные места на теле.

К тому времени, когда они закончили сканировать тело, им удалось обнаружить восемнадцать металлических фрагментов, но только два из них были размера, о котором стоило говорить: один — перекрученный кусок металла длиной в дюйм, застрявший в бедренном суставе; другой — треугольник в полдюйма, не замеченный Ричардсом, когда он вынимал серию осколков из мягких тканей правого плеча. Ричардс доставал их, а лаборант, что повыше, отмывал от крови и складывал на стеклянный поднос. Пелл внимательно изучил каждый фрагмент, но не нашел

на них ни гравировки, ни других знаков.

Наконец Ричардс выключил экран и снял очки.

— Ну вот и все.

Пелл ничего не говорил, пока лаборант не передал ему последний осколок. Он оказался самым большим, и Пеллу так отчаянно хотелось найти на нем что-нибудь, что сердце бешено колотилось у агента в груди и он едва сдерживал свое нетерпение. Но, внимательно изучив осколок, он не обнаружил ничего примечательного.

— Ну, удалось найти что-нибудь полезное?

Пелл не ответил.

— Агент?

— Я признателен вам за то, что согласились мне помочь, доктор. Спасибо.

Ричардс стащил перчатки и посмотрел на часы, на которых был нарисован Микки-Маус.

— Мы отправим осколки на анализ завтра утром. Мы должны их опечатать, чтобы соблюсти все формальности.

— Я знаю. Все нормально, спасибо.

Ничего нормального не было, и Пеллу это не нравилось. Он едва сдерживал холодную ярость от охватившего его разочарования.

Пелл уже начал думать, что опоздал и Мистер Рыжий отправился в другой город, а то и вовсе здесь не был, когда высокий лаборант заговорил про руки.

— Док, вы собираетесь обследовать кисти или можно убирать тело в мешок и увозить?

Ричардс что-то проворчал и положил кисти под флюороскоп. Две яркие зеленые тени появились среди пястных костей левой руки.

— Дерьмо! Кажется, тут еще две штуки.

Ричардс достал их при помощи пинцета и передал ассистенту, который промыл и положил к остальным.

Пелл принялся без особой надежды на успех их изучать и вдруг почувствовал, как его охватывает возбуждение.

На поверхности самого большого фрагмента он обнаружил четыре буквы и часть пятой, и увиденное его поразило. Агент ожидал найти кое-что другое. Совсем другое. Сердце так отчаянно колотилось, что ему казалось, будто от его стука по помещению гуляет эхо.

— Что-то нашли? — спросил стоявший у него за спиной Ричардс.

— Нет. Все то же самое, док.

Пелл прикрыл рукой осколок с буквами, а другой положил на поднос вместе с остальными. Лаборант не заметил, что он вернул на место не два фрагмента, а один.

Видимо, Ричардс увидел что-то в его глазах.

— С вами все в порядке, агент Пелл? Хотите воды или еще что-нибудь?

Пелл заставил себя успокоиться и изобразил равнодушие.

— Все хорошо, док. Спасибо за то, что уделили мне время.

Специальный агент Пелл вышел в приемную, где охранник уставился на него рыбьими, ничего не выражающими глазами.

— Ищете Сантоса?

— Угу.

— Он взял кофе и ушел в машину.

Пелл повернулся к двери и успел пройти половину коридора, когда перед глазами у него возникли малиновые вспышки и накатила резкая волна тошноты. Воздух вокруг ярких вспышек потемнел, и его наполнили извивающиеся, похожие на живых червей тени.

— Дерьмо, только не сейчас. Не сейчас, — пробормотал Пелл.