Ангел с человеческим сердцем
Шрифт:
Он облокотился на стену и продолжил:
– Они все равно накажут меня и заставят корректировать твою память. Так подари мне хотя бы эти несколько дней до их прихода, дай мне побыть с тобой, милая, не проси меня стереть тебе память!!!
«Я сплю? Неужели это он ко мне обращается?»
Было ощущение, что на меня ведро холодной воды вылили после его слов. Я была настолько слепа с мыслью о своей безответной любви к нему, что не замечала той нежности, с которой он прикасался ко мне, и которая наполняла этот старый кабинет. Я прошептала:
– Я
Он застыл статуей на некоторое время, а потом последовал удар кулаком о стену:
– Я не думал, что ты тоже. Ты даже не представляешь, во что я втянул тебя! Ты не знаешь, что делает любовь к Хранителю! Когда тебе сотрут память, ты еще долго не сможешь никого любить! – он чеканил слова, – При каждой влюбленности тебе будет рвать грудную клетку от боли, и ни один врач не сможет назвать причину. Это будет до тех пор, пока я буду рядом. А я не смогу тебя покинуть, ближайшие лет тридцать, пока за тобой не перестанут охотиться. Другого Хранителя тебе не дадут, и ты постоянно будешь в опасности! – он почти сорвался в крик.
Я притихла, прошептав:
– Лорен… – и вспомнила суматоху вокруг нее в кафе, когда она от боли не могла дышать.
– Я знаю, что ты помнишь это. У тебя будет так же. А я не смогу уйти, зная, что ты в опасности.
Я перебила его движением руки:
– Все, Дэвид, хватит! Мне все равно, что у меня будет болеть, и кто будет за мной охотиться! То, что я чувствую сейчас к тебе – вот что важно, и ответное чувство с твоей стороны для меня меняет все! – я не привыкла произносить такие слова, точнее ни разу и никому не говорила их.
Он подошел ко мне уверенным шагом и снова прижал к себе. Перед глазами все поплыло, то ли от энергии, которая заполнила все мое существо, то ли от близости и аромата его тела. Через секунду мы оказались в коридоре, и он отпустил меня, убедившись, что я твердо стою на ногах.
– Тебя нет уже двадцать минут. Скажи, что тебе было плохо, но с пары не отпрашивайся, увидимся вечером.
И он исчез. Опустошенная и в тоже время наполненная, я направилась в кабинет.
Не в состоянии о чем-либо думать, я с трудом удерживала себя на месте до конца пары. Во мне боролись два чувства – безумная радость, что он любит меня, и боль, что у нас с ним совсем не остается времени.
Мне требовалось немало усилий, чтоб стараться выглядеть обычной и делать вид, что все нормально.
– Где ты была, Элизабет, что случилось? Ты вылетела из кабинета, как ошпаренная! – улучив момент, спросил Ник.
– Мне стало нехорошо, – шепотом ответила я.
Он недоверчиво посмотрел на меня, но его любопытство прервала мисс Морган, задав ему вопрос по теме, которую мы проходили на прошлом занятии. Он нашелся с ответом, и больше уже ко мне не приставал до конца пары.
Со звонком я сразу вскочила и собралась, только и успев чмокнуть Ника в щечку, сославшись на неотложные дела.
– До завтра, – кинула я, выбегая из кабинета.
– Хорошо, но я был прав, говоря, что ты не в себе! – крикнул он вслед. Чтоб
Всю дорогу до машины, я шептала:
– Знаю, ты слышишь меня! Неважно, что сейчас только два часа дня – как только я буду дома, ТЫ сделаешь что угодно, но я должна тебя увидеть!
Я запрыгнула в машину, и завела мотор:
– У нас и так немного времени, и я не могу сидеть и ждать, пока тебя отберут у меня!!!
Непрошеные слезы хлынули из глаз, и я нажала на газ. Незваная тишина стояла между нами, она и послужила мне ответом.
Глава 11. Биение сердца.
Подъехав к дому, я посмотрелась в зеркало заднего вида и вытерла слезы. Дождь струился непрерывными линиями, но мне не страшно было промокнуть. Я вышла из машины, и, захлопнув дверь, не спеша пошла по аллее. Ощущение того, что он рядом и молча разделяет мое внутреннее состояние, делало меня счастливой. Капли дождя смешивались с моими слезами и водой стекали вниз, на мокрый безразличный асфальт.
До прихода мамы была уйма времени, и этот факт немного повлиял на мое настроение. Не хотелось, чтобы она видела меня такой угрюмой. Я успела вымокнуть, и, прихватив в своей комнате сухие вещи, прошла в ванную. Расчесывая волосы, я рассматривала свое растерянное лицо в зеркале. Переодевшись в сухое и автоматически закинув вещи в корзину, я вышла.
– Дэвид…
Расхаживая по комнате в попытках успокоиться, я собирала и раскладывала по местам разбросанные повсюду вещи.
«Я здесь».
– Мне мало этого, я хочу тебя видеть!
«Это невозможно еще полдня до того, как луну станет видно».
– Скажи мне, где ты? – немного успокоившись, спросила я.
«Как всегда, сижу на подоконнике».
Я стояла в нескольких шагах от окна и пыталась вспомнить в деталях, как именно он обычно сидит на подоконнике. Черты его лица легко всплывали в памяти, неестественно красивые, наполненные и ставшие родными за такой маленький срок.
Волнение так и плескалось в области солнечного сплетения, словно хотело пробить меня изнутри. Ощущения, наполняющие меня, были непередаваемы – я представляла его так четко, как будто видела на самом деле. Мне хотелось прикоснуться к нему прямо сейчас, почувствовать на губах его дыхание снова. Если бы раньше я знала, что мои чувства взаимны, то не сдерживала бы тогда своего порыва.
«Элизабет, о чем ты думаешь?», – прервал он мои мысли.
Я совершенно забыла, что стою и смотрю на него.
«Сколько я уже так стою?»
– О тебе… когда я тебя не вижу, мне кажется, что все было сном.
Он рассмеялся.
«Прислушайся, ты должна услышать…»
– Услышать что?
Я вслушалась в тишину, пытаясь уловить каждый звук, чтобы понять, о чем он говорит. Все было как обычно: шум машин за окном, удары капель о крышу и подоконник снаружи, шелест ливня на тротуаре, шум работающей сплит-системы. Что еще я должна была услышать?