Ангел с черными крыльями
Шрифт:
— Эй… подождите! Ваш отец генерал… Будьте добры… не говорите…
— Я еще подумаю. Надеюсь, я проведу спокойную ночь? Ваши солдаты…
— Это я беру на себя. Примите мои нижайшие извинения… прошу вас…
Боже, каким смирным он вдруг стал! Уйдя в свою комнату, Тула заперла дверь.
Она сидела на кровати и не могла лечь спать. Больше всего ей хотелось сейчас же тронуться в путь, среди ночи, но коню нужен был отдых.
Боже, к кому обратиться ей в своей нужде? Ни к кому! Никто
13
Рано утром Тула села на коня и стала из-за деревьев наблюдать за постоялым двором. В глазах ее горел такой опасный огонь, который испугал бы даже Хейке. В глазах ее сверкала ненависть, жажда мести, злоба.
Но прежде всего в глазах ее была обида. «Мое самолюбие уязвлено, — думала она, — и я знаю, что во многом здесь моя вина, но он-то об этом не знает. Он напал на меня в коридоре, не дал мне возможности защищаться. Но ему вовсе не следует знать о том, что я сама решила заманить его в свои сети!»
Но не таким способом! Не так грубо, примитивно и унизительно! Ее снова начал душить бессильный гнев. Никто так не вел себя с Тулой Бака!
Никто не посмеет вести себя так с ней безнаказанно.
Солдаты стали выходить по одному и группами. Наконец на лестнице показался он, такой высокомерный, такой ненавистный!
«Сейчас мы посмотрим», — подумала Тула и произнесла новое заклинание.
— Становись! — скомандовал он.
Солдаты повернулись и посмотрели на орущего унтер-офицера, после чего спокойно продолжали болтать друг с другом.
«Подействовало! — взволнованно подумала Тула. — Мое заклинание подействовало!»
А в это время он крикнул так, что лицо его посинело:
— Становись, я сказал! Мужчины снисходительно посмеивались. И тут вышел другой офицер. И ветер донес до Тулы его слова:
— Что здесь происходит?
— Эти жалкие рекруты отказываются выполнять команду. Это неслыханно, это… Второй офицер крикнул:
— Становись!
И солдаты моментально стали в строй на свои места.
Но когда тот, кого Тула считала своим врагом, скомандовал: «Налево!», они продолжали стоять неподвижно.
Тогда второй офицер сурово спросил их, что означает это неподчинение дисциплине.
И Тула поняла, что, благодаря ее вмешательству, солдаты будут строго наказаны. Обратив взгляд на второго офицера, она произнесла длинную и непонятную тираду.
И один из солдат ответил своему начальнику:
— Лейтенант, мы узнали, что сержант…
Но тут ветер подул в другую сторону, и до нее донеслись лишь обрывки слов: «… гуляка… развратник… разжалован в звании…»
Лейтенант мрачно посмотрел на сержанта.
Тогда Тула тронулась в путь.
До возвращения домой у нее оставалось еще много дней.
И это было очень кстати. Она была слишком взбудоражена, чтобы появиться на глаза родителям. Пока было еще рано. К тому же ей необходимо было встретиться еще кое с кем. С тем, кто был для нее спокойной и надежной гаванью. С ним ей не нужно было притворяться, с ним она могла быть сама собой, Тулой Бака.
Теперь она не знала, что же представляет собой эта Тула Бака.
Последняя встреча с самоуверенным сержантом больно ударила по ее самолюбию. И не потому, что он плохо вел себя по отношению к ней — с этим она уже разобралась. Ее мучила мысль о собственном поведении. Как она могла поддаться соблазну и наказать его? К тому же так жестоко. Неужели он действительно заслужил это?
В тот момент она чувствовала к нему только ненависть и жажду мести.
К вечеру Тула прибыла в Вехьо совершенно разбитая. Магазины еще не закрылись, и она поскакала по знакомой улице, остановилась, спешилась, привязала коня.
Маленькая лавочка…
Глаза ее расширились от удивления, когда она увидела витрину. Она была чистой, пыли совсем не было, в ней красиво разместились четыре инструмента.
Кто-то другой хозяйничает здесь?! Она вошла, звякнул дверной колокольчик. Как хорошо было внутри! Чистая, процветающая мастерская! Все лежало на своих местах, все было красиво разложено на полках и производило изысканное впечатление.
Она услышала звук катящейся тележки.
Въехав в лавку, Томас остановился в дверях.
— Тула… — прошептал он, и его лицо сразу просветлело. — Мои друзья сказали мне, что ты никогда не вернешься назад и что мне не стоит питать напрасных надежд и попусту изводить себя, но я знал, что ты придешь. То, что было у нас с тобой… Но ты так долго отсутствовала.
— Да, — опустошенно ответила она. «Господи, вот я и дома… и зачем только я уезжала?.. дай мне побыть здесь…»
— Здесь так хорошо, Томас. А ты… Кажешься таким крепким и сильным.
— Да, я много бываю на свежем воздухе.
— Ты говорил о своих друзьях…
— Да, о музыкантах. Они часто приходят ко мне и помогают. И мы о многом болтаем.
Как произошли эти перемены? Ну, конечно, она знает, в чем дело. Хейке! Посещение Хейке. Он приложил к жизни Томаса свои руки. Он настроил его на процветание.
Хейке повсюду сеял добро. А она сама — только зло!
— Ты давно уже вернулась домой? — спросил он, радостно улыбаясь. — Родители, наверное, рады были встрече с тобой?
Вот оно, человеческое тепло!