Ангел сердца

Мельникова Валентина

– Есть, наверное. Просто хотел сказать то, что должен был сказать уже давно.

– Что именно? – выпалила я, пока мой мозг переваривал услышанное. Выходит, Дима знал, что я буду здесь, и оказался в этом месте и в это время не случайно. Но как это могло произойти, если даже я сама не знала о том, где окажусь этим утром?

Дима не дал мне времени для размышления, засунув руку в карман и вытащив оттуда аккуратно сложенный носовой платок. Ловким движением пальцев развернув его, он продемонстрировал мне серебряный крестик, почти такой же, как у него,

только немного меньшего размера.

– Возьми. Я хочу, чтобы у тебя он был тоже.

Я колебалась, не зная, как относиться к такому подарку. Ведь это не просто подарок. Он имеет большое и важное значение.

– Возьми, – повторил Дима, давая понять, что важное значение это имеет не только для меня, но и для него.

Нерешительно потоптавшись на месте, я стянула с руки перчатку и, не касаясь его руки, забрала серебряный крестик, бережно завернув его в платок и положив в карман куртки, располагавшийся слева, как раз недалеко от сердца.

Тем временем Дима встал напротив меня, убрав мою прядь волос за ухо и неотрывно глядя в глаза. От этого жеста мне стало не по себе, отчаяние смешалось с ликованием. Я не знала, как реагировать на это. А он в это время выпалил то, что я так долго ждала:

– Я люблю тебя.

Лучшее, что я могла сделать в этой ситуации – это признаться ему в своих чувствах.

Я рассмеялась, отчего на лице Димы появилась болезненная морщинка.

– Не хочу становиться разлучницей, – отрезала я. – Твоя девушка не виновата, что во время нападения стебачей тебя переклинило. Это пройдет.

– Нет, не пройдет, – сказал он так резко, что я удивленно вскинула на него глаза.

Чтобы я не могла уйти, Дима бережно, и в то же время довольно крепко схватил меня за плечи и развернул к себе лицом.

– За эти несколько месяцев я пережил с тобой больше, чем за целый год общения с Дашей. И я не готов это потерять.

– Ты уже потерял. Остынь. Приди в себя и подумай хорошенько. Кто я? Девушка, с которой ты знаком каких-то два месяца? А сколько ты знаешь Дашу? Ты сам говорил, что вы братья по духу или вроде того. А мы с тобой разные, если не сказать – противоположности.

– Вот именно! Именно этим, возможно, ты и зацепила меня. Я не знаю. Да я и не хочу разбираться, почему и за какие такие достоинства я, сам того не ведая, влюбился в тебя. Но с тобой всё по-другому.

– А Даша?! – в негодовании воскликнула я, подталкиваемая женской солидарностью, взыгравшей внутри и пинавшейся изо всех сил совестью. – Ты о ней подумал?

– Мы давно уже разобрались с ней. И если ты думаешь, что всё это время я с ней встречался, ты ошибаешься. Мы были вместе потому, что походили друг на друга, но эта война изменила нас. И мы оба поняли, что наши пути разошлись, и нет смысла держаться за прошлое.

– Это ты сейчас себя убеждаешь? – саркастически уточнила я.

– Это я к тому, что ты зря пытаешься уличить меня в предательстве и двуличии. Я не врал и не притворялся.

– Тогда где ты был целый месяц?! – не вытерпев, выкрикнула я.

Несколько

человек, находившихся неподалеку, удивленно оглянулись в нашу сторону. Я постаралась напомнить себе, что мы не одни, и взять себя в руки. Но это было не так-то просто.

– Мне было над чем подумать. С Дашей мы встречались полгода. Мы вместе шли по жизни, нам было комфортно и хорошо. Мы отлично ладили и почти никогда не ссорились. Но я её не любил. Даже не задумывался об этом. А она вообще твердила, что любовь – это бред.

Мне вспомнился один из разговоров с Дашей. Именно эти слова она втолковывала и мне, а я шла рядом и молча не соглашалась с ней.

– А меня, значит, любишь? – фыркнула я, чувствуя, как последние силы испаряются, а вместе с ними и желание сопротивляться.

Я хочу быть с Димой – не это ли главное?!

– Ты подарила мне чувство, с которым у меня нет сил бороться.

Я мучилась, воюя сама с собой и ни на что не решаясь.

– Надь, ты чего застряла? – обхватывая меня руками за плечи, подскочила подружка, и тут же, заметив Диму, разулыбалась. – О, Дима! Привет!

Он ответил ей тем же, лишь на секунду скользнув по ней взглядом и вновь возвращаясь ко мне, внимательно изучая мое лицо и глаза, словно мы сто лет не виделись.

Сопоставив факты Ликиного поведения при встрече с Димой, я пристально посмотрела в лицо подруги.

– Лика, признайся, ты знала, что мы натолкнемся на Диму?

Не выдержав испытующего взгляда, подруга опустила глаза и не удостоила меня ответом.

– Значит, знала, – подвела итог я.

– Лика помогла мне. Это я её попросил, – заступился Дима и взял из моих рук веревку от санок, на секунду прикоснувшись ладонью к моим заледеневшим пальцам, отчего по телу пробежала нервная дрожь.

– Замерзла? – участливо спросил он.

Лика тут же вмешалась, отвечая за нас обеих, словно предчувствовала, что я собираюсь ляпнуть очередную глупость.

– И правда, пора бы передохнуть. Как насчет горячего чая? Надь, угостишь? Или ко мне пойдем?

Я покачала головой, усмехаясь, как хитро они вдвоем сумели провернуть это дело. И, главное, я чувствовала, что совсем не против такого поворота. Я ждала его. Я мечтала об этом, но ни за что не смогла бы сделать шаг первой.

Дима пошел провожать нас до дома, тащил за собой санки и шутил, а я, забыв о холоде, счастливая, хохотала в голос – от его реплик и сознания, что снова иду рядом с любимым парнем, разговариваю с ним, ловлю улыбки.

У подъезда я заметила переминающуюся с ноги на ногу хрупкую девичью фигурку в теплом коричневом пуховике и невольно замедлила шаг. Я узнала по этой одежде Дашу, и мое веселье как рукой сняло.

– Привет, – произнесла она, оглядывая нас троих, а потом обратилась исключительно ко мне. – Надь, мы могли бы поговорить?

Предчувствуя, что за разговор мне предстоит, я собралась с духом и натянуто улыбнулась.

– Лик, идите с Димой пока в квартиру. Пусть мама чайник поставит, а я сейчас поднимусь.