Ангел тьмы
Шрифт:
Нет, не понимает. Она вырвалась, и, вцепившись в простыню, перекатилась на край кровати.
Кинан молниеносно схватил ее за запястье. Теперь настала ее очередь замереть.
– Куда ты собралась?
– потребовал он, но рука держала ее не грубо, большой палец поглаживал кожу. Будто бы Кинан наслаждался ощущением. Странно.
Сексуально.
По телу пробежала дрожь.
– Если я не могу взять ее от тебя, то должна найти кого-то другого.
Теперь его хватка усилилась.
– Идешь соблазнять еще одного человечишку?
Голова
– Предпочтительнее, чтобы я разрывала им горло?
– Я бы предпочел, чтобы ты вообще с ними нечего не делала. Люди опасны.
Она рассмеялась.
– Из всех тамошних монстров их я боюсь меньше всего.
– Тогда ты ведешь себя как дура.
– Кинан все еще не отпускал ее.
О, замечательно, он назвал ее дурой. Польстил.
– Именно люди охотились на тебя вчера ночью, - сказал он.
– Когда они поймут, где ты находишься, то захотят тебя убить.
– Все желают моей смерти. – Интересно, а у него было другое предположение о том, почему она так давно в бегах?
– Я убегала от оборотней, демонов, и таких охотников, как ты, с тех пор, как стала немертвой.
И очень устала. Вот если бы они просто оставили ее в покое... Но с тех пор, как Николь воскресла вампиром, у нее, казалось, появился какой-то своего рода маяк на спине. Они все охотились на нее. Прежде, чем она покинула Новый Орлеан, группа демонов ворвалась в ее дом. Крича и круша все подряд, они пытались заставить девушку пойти с ними.
Они не ожидали от нее вампирской силы. Николь сама этого не ожидала. Только после того, как она чуть не оторвала руку одному из демонов, другие, наконец, отступили.
– Как давно ты стала вампиром?
В этот раз не рычание. Обычный вопрос, заданный глубоким, похожим на мурлыкание, голосом. Его большой палец все еще гладил ее руку. Ее грудь напряглась.
– Около шести месяцев.
– Она облизала губы. Жажда. Простыня сбилась на его талии. Она не взглянула туда, ну, по крайней мере, снова.
– Мне было почти тридцать, я, как и все, гуляла под солнцем, ела шоколадные торты, пила «маргариту» после работы. И вот...
– Николь пожала плечами. Небрежное движение, будто бы ее это совсем не беспокоило.
– Потом, однажды ночью, я стала кем-то другим.
Она не будет говорить о той ночи. Охотник не пожалеет ее и не позволит уйти из отеля. У охотников нет сострадания.
– Тебя укусил вампир.
Девушка закатила глаза.
– Да, точно, как правило, это работает. Он укусил, я отбивалась и…
– Ты должна была проглотить его кровь, чтобы измениться.
Она воткнула ему осколок стекла в горло. Кровь вылилась из раны. На ее руки. Ее лицо. На рубашку.
Николь откашлялась.
– Да, скорее всего, так и было, - она замолчала, сжимая в руках простыню. – Его кровь, но не другого ублюдка.
– Другого?
– Той ночью их было
Несмотря на ее отчаянные мольбы, он не помог ей.
– Пока я сопротивлялась, другой быстро скрылся оттуда. Он сбежал, но в один прекрасный день я найду его.
– Найдешь?
Она отрывисто кивнула.
– Да, черт возьми. И он заплатит за то, что сделал. Точнее, за то, чего не сделал.
Помоги мне.
Кинан перевернул руку и предложил свое запястье.
– Бери кровь.
Николь моргнула.
– Зачем?
– Ты не можешь охотиться. Эти люди, возможно, следили за нами, и, если ты выйдешь на охоту, они найдут нас.
– Он помолчал, потом продолжил: - А если ты не будешь пить, то просто замедлишь меня.
– Ну, я не собираюсь тебя как-либо тормозить, мы не…
– Пей.
Ладно, не станет она отказываться от шведского стола. Николь приблизила его запястье к своему рту. Ее зубы царапнули кожу. Девушка потрогала ее языком, а потом укусила.
– Николь.
Она метнула на него взгляд. Его голубые глаза блестели, а на щеках выступил темный румянец.
Так хорошо.Никакой вкус не поражал ее так, как этот, и с каждой восхитительной каплей его крови сила, казалось, вливалась в нее.
– Это... так и должно ощущаться?
– голос Кинана был раздраженно-грубым.
Она сделала ему больно? Ее пальцы плотно обхватывали запястье, но девушка старалась быть осторожной, когда кусала.
Он стиснул зубы.
– Твой рот...
– дыхание вырывалось со свистом.
Она сразу подняла голову.
– Больно? Прости, я…
Кинан отрицательно покачал головой.
– Приятно.
Ох. Николь не почувствовала удовольствия, когда ее кусали. Только ужас и агонию. Но мужчины, которых она кусала за последние несколько месяцев, казалось, наслаждались, и…
Он рывком поднес свое запястье к ее рту.
– Еще.
Она хотела еще, но… У всего была своя цена.
– Знаешь, что происходит, когда я пью?
Его глаза сузились. Простыня начала подниматься на талии. Возбуждение. Черт побери, девушке не следовало опускать глаз. Николь перевела взгляд на его лицо.
– Когда вампиры пьют, они связываются со своими жертвами.
– Еще один урок, который она получила.
– Чем больше я пью, тем больше контроля над тобой получаю.
Возможно, стоило промолчать. Иметь контроль над охотником – что может быть лучше?
Но... Николь помнила, как это, когда кто-то тобой управляет. Когда кто-то находится у тебя в голове, направляет действия и дергает, как марионетку на ниточке. «Я не буду с ним этого делать». Она отпустила руку Кинана.