Ангел тьмы
Шрифт:
— Так вы видели, как я вошла?
— Я слышал, как вы вошли.
— Да будет вам известно, — взвизгнула я, вздрогнув от собственного крика, — что никакая я не служанка! Фартинггейл — дом моей бабушки, то есть тети и дяди, они пригласили меня пожить с ними. — Выкрикнув все это, я испугалась да смерти, готовая как можно быстрее убежать.
Незнакомец наконец обернулся ко мне, и я ощутила такую мощную волну мужественности, какая не исходила ни от одного из знакомых мне мужчин. Его темные глаза, скрытые полумраком, медленно скользнули по моему лицу, шее и груди. Затем взгляд опустился по талии и бедрам
— Прекратите! Ведите себя со мной прилично! В конце концов, я только сегодня приехала, и тут же меня оставили одну. Хозяин с хозяйкой уехали на прием, а я должна была сама развлекаться в пустом доме. Но я не знаю, чем заняться, мне хочется с кем-нибудь поговорить, с вами, например, но они не сказали мне, что вы живете в усадьбе. Так скажите на милость, кто вы такой?
— Я знаю, кто вы такая, — неохотно проговорил незнакомец. — И лучше бы вам сюда не приходить. Я не хотел с вами встречаться. И пока не слишком поздно, прошу вас, идите домой! Вытянув вперед руки и сделав пятьдесят шагов, вы упретесь в живую изгородь. Ступайте вдоль нее налево, и вскоре вы окажетесь в особняке. В библиотеке масса увлекательнейших книг, если, конечно, вы интересуетесь чтением, а если нет, то можете посмотреть телевизор. В чулане лежат альбомы с фотографиями — на третьей полке снизу. Вам они наверняка понравятся. Но если и это не развеет вашу скуку, тогда можете поболтать с шеф-поваром: он славный малый и большой любитель почесать языком. Его зовут Райс Уилльямс, но мы все называем его просто Раем Виски, потому что он не дурак выпить, особенно этого напитка.
— Да кто вы, в конце-то концов, такой? — вне себя от бешенства, закричала я.
— Не могу понять, какое вам до этого дело, — спокойно ответил мужчина. — Но раз вы настаиваете, я отвечу: меня зовут Трой Лэнгдон Таттертон, а ваш так называемый «дядя» — мой старший брат.
— Вы лжете! — вскрикнула я. — Если бы вы были тем, за кого себя выдаете, меня бы непременно предупредили.
— Мне незачем заниматься подобными глупыми розыгрышами и выдавать себя за кого-то другого. Может быть, они даже и не знают, что я здесь. В конце концов, я совершеннолетний и не обязан уведомлять их, когда намерен приехать в собственный коттедж и мастерскую. Равно как и о том, когда я уеду.
— Но… однако же, — растерялась я. — Почему вы не живете в самом доме? Разве там мало комнат?
Улыбка исчезла с его губ, и он сказал с каменным лицом:
— Здесь мне больше нравится. Надеюсь, вы избавите меня от дальнейших объяснений?
— Но здесь так тесно, — пробормотала я, вконец смутившись и чувствуя себя ничтожеством. Он, безусловно, был прав, — я сама выставила себя полной идиоткой. Какое я имела право лезть ему в душу?
Он положил молоточек в специальную нишу в стене, где лежал весь инструмент, и посмотрел на меня с каким-то новым, непонятным выражением.
—
Мои колени сами собой подогнулись, и я плюхнулась на кушетку напротив огня. При этом Трой тяжело вздохнул, словно предпочитал, чтобы я немедленно убралась за дверь. Однако мне не хотелось верить, что он искренне этого желает.
— Только то, что мне рассказал ваш брат, — ответила я. — Не слишком много, но я знаю с его слов, что вы очень талантливы и закончили Гарвард в восемнадцать лет.
Он вскочил из-за стола и замахал руками, словно бы разгоняя едкий дым, раздражающий его и портящий ему настроение.
— При всем моем так называемом таланте, — воскликнул Трой, садясь напротив меня в кресло, — я не совершил в своей жизни ничего выдающегося, так что лучше бы мне родиться недоумком.
При этих словах я раскрыла в изумлении рот. По моему глубокому убеждению, если у человека есть образование, то в его руках — весь мир.
— Но ведь вы закончили один из лучших университетов в мире! — воскликнула я, переведя дух.
— Я вижу, вы потрясены, — улыбнулся он. — Меня это радует, наконец-то хоть кто-то оценил мое образование.
Я почувствовала себя молодой и наивной дурочкой.
— И что же вы делаете со своим образованием, кроме того, что стучите молотком по железу, словно двухлетний несмышленыш? — воскликнула я.
— Сдаюсь! — обворожительно улыбнулся он, повергая меня этой улыбкой в полное смятение.
Мне стало стыдно, что мое естество так легко взяло верх над рассудком.
— И вам больше нечего сказать? — вскричала я. — Ведь я же не пыталась унизить вас, что, конечно, было бы жестоко с моей стороны.
Трой спокойно вернулся к столу и вновь взялся за ненавистный мне молоточек.
— Что же вы не называете меня по имени? Скажите, как меня зовут! Если вы действительно все знаете! — воскликнула я.
— Минуту терпения, пожалуйста, — сказал он. — Мне нужно закончить весьма тонкую работу, которую я выполняю по заказу одного коллекционера. Вот, взгляните, — показал он мне кусочек серебра в виде буквы «S». — Я просверлю в этих детальках дырочки и соединю их болтиками в цепочку, а из подобных цепочек изготовлю потом кольчугу, которая не стесняет движений.
— Но ведь вы один из Таттертонов! — воскликнула я. — Вы хозяин фирмы! Зачем же вам делать то, что могут сделать за вас другие?
— Слишком много хотите знать! Но я все же отвечу на ваш вопрос, потому что вы не первая, кто мне его задает. Мне нравится что-то делать собственными руками, и ничего иного мне не нужно.
Почему я так на него накинулась? Я создала себе какой-то фантастический образ, и теперь, когда он вдруг оказался в облике живого человека, я настраиваю его против себя!
В отличие от Логана, казавшегося мне прочным и непоколебимым, словно скала, Трой, похоже, был столько же раним, как и я сама. Он ни разу не одернул меня, но я чувствовала его внутреннюю скованность и уязвленность. Трой был как натянутая скрипичная струна, готовая лопнуть при малейшем неосторожном прикосновении.
Неожиданно он отложил в сторону молоток и с улыбкой посмотрел на меня.
— Я проголодался, — сказал он. — Прошу вас извинить меня за грубость и остаться поужинать со мной, Хевен Ли Кастил.