Ангел вожделения
Шрифт:
– Слава богу! А где бабка?
– Ее еще нет, – ответила Кэти.
Бекки прижала трубку к уху и замерла в напряженном внимании.
– Кэти, мне плохо! – Трубка захлебнулась рыданием.
– Что с тобой, Ширли? – выкрикнула Кэти.
– Я не хочу жить! Слышишь?! Я больше не могу жить!
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Да! Только ты! Приезжай, умоляю тебя, Кэти… Я не хочу жить! Я в загородном доме. Приезжай, пожалуйста.
– А может быть встретимся в… нашем баре? – заколебалась Кэти. – Или лучше в парке?
– Нет, нет, – зарыдала Ширли. – Если я сяду за руль – мне конец.
– Может,
– Только не Тони! – вскричала Ширли. – Он изобьет меня. Ты его не знаешь… Приезжай, Кэти! Мне очень плохо!
Кэти положила трубку.
Бекки вылетела из кресла, усталости как и не было. Ворвавшись в гостиную, она растормошила Антони:
– Кэти из дома не выпускать ни под каким предлогом! – приказала она, надевая плащ. – Телефон отключи! – И выскочила, нащупав в кармане ключи от автомобиля.
Со сна Антони не успел ничего и спросить. Но тон Бекки его насторожил. «Никак Кэти втравили в какую-нибудь еще авантюру! От этих студентиков можно ждать чего угодно», – подумал Антони, отключая телефон…
Вскоре в гостиной появилась Кэти. В куртке и сапогах…
– Бекки нет еще? – Кэти была явно взволнована.
– Только что уехала твоя Бекки. – Антони пытливо разглядывал девушку.
– Как? Разве она уже вернулась? – удивилась Кэти. – Куда же она поехала?
– Этого она мне не доложила, – со значением ответил Антони, продолжая испытывающе смотреть на Кэти.
– Странно. Она собиралась вечером быть дома, – Кэти направилась к выходу. – Я тоже ухожу, Тони. Ненадолго.
Антони перегородил ей дорогу.
– Нет уж, малышка. Зачем мне одному сидеть? Мне страшно.
– Не бойся, Тони. Я скоро, – приняла его шутливый тон Кэти.
– Нет, моя милая, посиди-ка лучше дома, с дедом. Не дело оставлять старика одного! Мало ли? – Антони стоял стеной.
– Но мне надо! Понимаешь, очень надо! – В глазах Кэти заблестели слезы. – Я договорилась с подружкой.
– Надеюсь, твоя подружка поймет, что ты боялась оставить старенького деда…
– Она ждет меня, а ты все шутишь! – топнула Кэти ногой.
– О'кей! Тогда я отвезу тебя и подожду в машине.
– Но это может быть долго.
– Ничего! Не привыкать. Я ведь бывший шофер. Мне подолгу приходилось дожидаться хозяев, – горделиво проговорил Антони. – Кем был, а кем стал!
– Почему, Тони? Что случилось? Почему ты не отпускаешь меня? – взмолилась Кэти.
– Так распорядилась бабушка. – Голос Антони стал серьезным.
– Бекки?! – Кэти в гневе сдернула куртку, кинула ее на пол и побежала в свою комнату. – Ну и черт с вами. Никуда я не поеду!
Антони слышал, как бренчит телефон – Кэти стучала по рычагу, стараясь оживить намертво умолкнувший аппарат.
Бекки прибавила скорость. Она мчалась так, словно боялась, что Ширли на самом деле покончит с собой. «Ах, хитрая лиса, вот как ты выманиваешь Кэти из дома! Играешь на жалости! Надо уговорить Антони унять эту стерву. Чтобы она выбросила Кэти из своей развратной башки. Но как уговорить? Он ведь звереет, когда что-то касается Ширли. Попробовать купить его? Подарить ему “Сумасшедшую Фрэнсис”? Он клюнет! Денег дать, чтобы этот голодранец мог не работать после нашего развода… Продастся, как миленький, и уймет свою любовницу. Сейчас она, верно, в пыточной».
Почему именно в пыточной, Бекки не сознавала. Возможно, это
«…Только бы не поддаться! Только бы избежать наваждения. Иначе все! Иначе Ширли лишит ее воли. Нет, нет… Только не в пыточной. Проклятое вожделение! Прочь… »
Одетая в черный кожаный костюм с металлическими заклепками, Ширли развалилась в кресле пыточной. На одной руке у нее висела плетка, в другой дымилась самокрутка, издававшая пряный запах травки. Она заранее продумала свои действия… Как только Кэти появится, надо сразу оглушить ее хлыстом – разговоры могут все испортить. И стегать, стегать, пока не свалится! Содрать с нее одежду… Целовать, кусать… Раздвинуть ноги и языком, языком, языком. К черту ее невинность. Ширли было уже безумно сладостно от этой картины. Она покачивалась на волнах вожделения – высоких, крутых, захватывающих дух. Отуманенное сознание придавало телу невесомость…
Ширли едва расслышала, как хлопнула входная дверь. Наконец-то!
Она поднялась с кресла, обернулась и увидела в дверях… Бекки!
Ширли вздрогнула. Вмиг испарилось состояние сладостной нирваны. Зубы хищно ощерились…
И в этот миг Ширли явственно поняла, кого она хотела видеть здесь… возможно, больше, чем маленькую Кэти! Ее и только ее – Бекки! Жажда мщения полыхала в Ширли иссушающим пламенем. С тех пор, как она ушла из кафе? Нет, нет, раньше – как только она увидела свою Бекки в обществе того типа, Стива. Это было сверх ее сознания. Вот что сильнее вожделения – ревность! А ведь она уже не любила Бекки, она любила только Кэти… Но ревность сушила мозг, вызывала дрожь пальцев, томление в душе. Ох, как она сейчас отомстит! За всех – за себя, за Антони, за… Кэти! Как она сейчас отыграется за ее предательство. Какое счастье, что явилась Бекки! Спасибо тебе… дьявол!
– Так вот кто к нам пожаловал! – Ширли придавила сапогом брошенный окурок.
Освещенная со спины густым красным светом, она казалась сейчас Бекки воплощением дьявола… Бекки растерянно остановилась. Грудь сдавило охватившее ее желание.
– Какая сладенькая Бекки! Как эти пухлые губки страстно прижмутся ко мне. А какой между этими губками сладкий язычок…
Все, Бекки больше не подчинялась себе. И Ширли это ощутила, она никого так не чувствовала, как Бекки.
– На колени, сука! – крикнула Ширли. – Ползи! – Ее лицо исказила ненависть и страсть.
Ноги Бекки подкосились. Пол стремительно приблизился к самому ее лицу, она уловила его кисловатый запах…
Кровавый свет обливал лица спящих любовниц.
Они походили на жертвы Синей Бороды, которых изображали в далеком детстве Питера роскошные резиновые куклы – забава некогда счастливого семейства. Никто из них не помышлял тогда, что маленькая глухая комнатка станет соучастницей их гибели и распада…
Так глава семьи – Майкл, умер в спальне, расположенной прямо над этой комнатой, названной «пыточной», несчастный Майкл, жертва своей молодой жены и ее любовника. Но вот пришло время и той самой, некогда молодой жены, которую, точно рыбу на живую приманку, поймала бывшая малолетняя проститутка… Теперь они лежали на полу той же глухой комнаты, утомленные похотью, объятые сладким сном. И этот сон, возможно, станет последним единением их спящих дыханий в изломанной судьбой жизни…