Ангел

Ри-Эн Саша

– Чего тебе? – хрипло произнес Тони.

– Ничего. Тебе какая-то дрянь снилась, решил разбудить.

И ушел, оставив пялиться на закрытую дверь, тонущую в сером предутреннем сумраке.

Тони посмотрел на часы – полпятого. Сна не было ни в одном глазу.

Он тихо встал, выглянул в коридор и прислушался. В номере стояла тишина. Видимо, Ангел снова улегся спать.

Тони опять залез под одеяло. Закрыл глаза – и шприц с синей полоской вновь предстал перед глазами. Чертыхнувшись, Тони отправился в душ. Холодная вода – отличное средство от всякой

дури – и в этот раз она тоже помогла. Тони вернулся в комнату с абсолютно пустой головой и завалился спать. В этот раз ему ничего не снилось.

* * *

Когда он открыл глаза, на ветке за окном весело чирикала птица, радуясь солнцу и новому дню.

В номере стояла тишина. Ангел отсутствовал – за приоткрытой дверью его комнаты просматривалась аккуратно заправленная кровать.

Обнаружился он в кафе отеля, где любезничал с официанткой. Девчонка, растекаясь сиропом, сверкала глазами, улыбкой и остальными частями тела, щедро выставленными напоказ.

Исключительно из чувства мести Тони направился к его столику, уселся напротив и бросив: «Привет», обратился к официантке:

– Капучино, пожалуйста, – та замолкла на полуслове, уставясь на него с негодующим видом. – И сэндвич с сыром, – добавил он, одарив ее ослепительной улыбкой.

Официантка, бросив на него полный ненависти взгляд, развернулась, чтобы уйти.

– И еще один сэндвич с кофе для меня, – торопливо добавил Ангел.

Вид у него был такой, словно он только что сбросил с плеч тяжелый груз. Тони понял, что месть не удалась.

Кофе, который принесли Тони, выглядел бурой жижей. А сэндвич, судя по виду, долго и от души пинали. Зато на тарелке, поданной Ангелу, красовался настоящий кулинарный шедевр: два ровных прямоугольника хлеба с оранжево-желтыми ломтиками сыра, между которыми курчавится салатный лист, игриво приоткрывая красный помидорный бочок. А в кофейной чашке, поверх аппетитной пенки красовалось сердечко. Тони почувствовал себя зверски голодным, вот только принесенный ему завтрак к трапезе не располагал.

– Пожалуй, я не рискну это пробовать, – произнес он, отодвигая тарелку.

Ангел, скрывая улыбку, придвинул ему свою. Вместе с чашкой кофе.

– А сам?

– Я позавтракал, – он указал на пустую кружку и тарелку с остатками пирога, – это тебе. Я догадывался, что так будет.

– Ладно, – отказываться Тони не стал. Взял сэндвич и, отхлебнув кофе, блаженно зажмурился. – Да, определенно, это любовь. Так вот чем ты занимался тут целую неделю – девушек охмурял.

На лицо Ангела словно туча нашла.

– Ну да, мне же делать-то больше нечего. Цель жизни – всех в себя влюблять. Хотя, знаешь, лучше так, чем как некоторые…

Тони замер, не донеся сэндвич до рта.

– Это ты о чем?

– Ни о чем.

Ангел отвернулся к окну, словно серая от пыли собака, лениво трусящая по тротуару, была безумно интересным зрелищем.

– Ты уж договаривай, раз начал.

Тони бросил сэндвич обратно на тарелку.

В душе закипала злость. Утро, которое так неплохо началось, стремительно превращалось в непонятно что.

– Нечего договаривать, – Ангел повернул голову и посмотрел на него равнодушным, ничего не выражающим взглядом. И Тони с удивлением обнаружил, что предыдущий вариант этого типа ему даже немного нравился.

– Нечего сказать – мог бы и не начинать. Никогда бы не подумал, что у нашего Ангелочка такой паскудный характер. Удивительно, что никто до сих пор этого не заметил. А жаль, может поменьше бы восхищались.

– А я и не прошу восхищаться. Я такой, какой есть! И я не «ангелочек»! И мне плевать, что вы все обо мне думаете!

– Не ори, – остановил его Тони, чувствуя, что еще немного – и тот пойдет вразнос.

– Хочу и ору!

– Хватит, – Тони поймал его взгляд и послал мысленный приказ успокоиться.

– Иди к черту! – Ангел тряхнул головой, закрываясь от воздействия.

Щит оказался так себе, на три балла из десяти. А вот нечего поддаваться эмоциям!

Тони взломал его играючи, Ангел даже и не заметил.

– Успокойся, – произнес он, усиливая воздействие. Пальцы, которые Тони накрыл ладонью, чуть вздрогнули. Холодные, словно ледышки и худые, будто руки скелета, обтянутые кожей. Хотелось согреть их, и Тони почувствовал, как его собственное тепло медленно перетекает к сидящему напротив человеку…

– Что ты делаешь! – в голосе Ангела послышалась растерянность, смешанная со страхом.

И Тони тут же прекратил это дело, потому что бездна, которая перед ним открылась, не удовлетворилась бы тем количеством, которое он готов был отдать.

«Привожу тебя в чувство», – хотел сказать он, но вместо этого произнес:

– Ты что творишь? У тебя резерв в минусе! Почему не восстанавливаешь?

Ангел мгновенно ушел в оборону, отдернув руку.

– Тебя это не касается, – произнес он, отводя взгляд в сторону.

Тони посмотрел туда же. В этот раз на улице даже собаки не оказалось, разглядывать было совершенно нечего.

– А я думаю, касается. Выполним задание – делай что хочешь. А сейчас мне нужен напарник в нормальном рабочем состоянии.

– У меня достаточно сил для этого задания, – с вызовом произнес Ангел.

– Ну да, и поэтому ты не справился в одиночку.

– Я не справился в одиночку, потому что некоторые… Ладно, забудь, – он, скрипнув стулом, поднялся. – Идем, хватит болтать.

И не оглядываясь, отправился на выход. Тони расплатился за завтрак и поспешил за ним. Выйдя, обнаружил, что Ангел ждет его, прислонившись к колонне у входа, от которой тут же и отлепился, устремившись вдаль по улице.

После прохладного воздуха кафе уличный зной подействовал на Тони удушающе.

Ангел перебрался на теневую сторону, и Тони, нагнав его, молча пошел рядом.

– У тебя на площади голова не болит? – спросил Тони, чтобы разрушить молчание.

Ангел не отреагировал. Тони подумал, что так и не дождется ответа, когда тот вполголоса произнес: