Ангел
Шрифт:
– Не думаю, что я готов… – промямлил Март, едва ворочая непослушным языком.
– Никто не готов! – отрезал старик. – И никто не знает, выйдет ли из тебя толк! Но ты обязан хотя бы попробовать!
– Я… Ну… Если только попробовать…
– Вот и отлично!
Старик хлопнул в ладоши и рассмеялся, но тут же озадаченно поскрёб под тюрбаном.
– Хэм-м… Раз уж у меня появился ученик, то придётся завести себе имя – должен ведь ты ко мне как-то обращаться? «Эй, старик!» – теперь не годится… М-м-хэм-м… Магуш! – провозгласил он, разогнув сутулую спину, и застыл, прямой и торжественный, как восклицательный знак. – Магуш!
А в следующую секунду уже закатил глаза и принялся покачивать головой из стороны в сторону, лицо же его при этом шевелилось, сменяя одно выражение за другим: видно, старый чудак примерял в уме и обкатывал так и сяк новое имя. Оставшись довольным примеркой, новоиспечённый учитель магии утвердительно кивнул.
С неспешностью осознающей собственную значимость персоны Магуш поёрзал на драной циновке и, утвердившись наконец в подобающей, по его мнению, для учителя позе, строго уставился на Марта. А затем выдал:
– Итак, первое (и самое важное!), что обязан знать и повторять себе постоянно хербед, ученик мага: ступив на тропу обучения, ты оказался лицом к лицу с врагом настолько безжалостным и могучим, что тебе никогда его не одолеть! Так!
У Марта внутри всё упало. Он понял, что серьёзно влип. Только было решил, что жизнь снова налаживается, и успокоился, как – вот новости! – нашёл на свою голову «учителя», а в довесок – ещё и врага! Ну и что теперь делать с этими двумя?
«…А выбор-то невелик… – медленно и неотвратимо, как надвигающийся ледник, досада заполняла сознание Марта, утюжила и давила нарастающей массой, пока сам он лишь хлопал глазами. – Невелик, если учесть, что чёрт тебя, Марти, занёс на такие задворки мира, из которых, может, и дороги-то обратной нет, тем более – ночь на дворе! Вот и получается: либо тебя, горе-путешественничек, доканает дизентерия и обезвоживание в одиноких блужданиях среди скал, либо – компания этого свихнувшегося аборигена… и, опять же, дизентерия!»
– Ты думаешь, дремучий отшельник выжил из ума? – угадал в глазах Марта наступление ледникового периода старик. – Ты решил, я сам не понимаю, что несу? О-о! Если бы так! Однако кому, как не мне, понимать! Что? Время! Время – твой заклятый враг! Не веришь? Считаешь это ерундой? Вот тебе доказательство! Посмотри на меня!
Он поднялся и повернулся вокруг, позволяя Марту хорошенько себя рассмотреть. И ледник притормозил своё наступление: в словах мага, бесспорно, присутствовал смысл. Только вот как-то слишком резво учитель взялся муштровать ученика…
Магуш, кряхтя, опустился на циновку и снова принял важный и торжественный вид.
– Да будет тебе известно, хербед, что магия – это не тупая зубрёжка труднопроизносимых заклинаний! Запутывание и запугивание легковерных невежд внешней мишурой – удел мошенников и шарлатанов, удовлетворяющих таким способом примитивные потребности своей низшей души, потакание тени. Настоящая магия предполагает активное познание Вселенной и её тайн. Магия – это исследование, испытание. Это эксперимент – над собой, над Миром. Только таким образом можно определить границы явного и шагнуть за их пределы, даже если этот шаг идёт вразрез с волей самого Создателя! Так!
Магуш выпрямил спину и выкатил грудь, всем своим видом выражая решительность и непреклонность, но тут же сдулся и махнул рукой:
– Хотя… какое мы, смертные, можем иметь понятие о воле и замыслах Того, кто сотворил всё
Он задумчиво пожевал губами и вновь набрал в грудь воздуха.
– Да, это невероятно трудно и смертельно опасно! Именно поэтому на осуществление подобных планов не способен ни тупица, ни лентяй, ни раздолбай! Магия требует собранности, упорства и самоотречения! Почему? Мир огромен, и велика тайна его! Возможно, тебе не достанет целой жизни, чтобы даже немного приблизиться к разгадке, а потому – не теряй времени зря! Что ты успел за сегодня? Что узнал, чему научился, чего достиг? Задавай себе эти вопросы постоянно! Осознавай, как утекает время! Это ощущение – хлыст, не позволяющий стоять на месте! Ты понял, хербед?
– Да, – покорно кивнул «хербед». – И я полностью…
– Нет! – резко оборвал старик. – Тебе только кажется, что ты понял! Это уловка твоего разума: описать, дать название и отложить на дальнюю полку – пылиться до скончания века. Нет! Ты должен не «понять», а усвоить на собственной шкуре! Так! Но это ещё впереди…
У Марта от такого обещания пробежали по спине мурашки, и он невольно поёжился.
– Ещё один важный момент для ученика: чтобы эффективно использовать время, двигаясь к цели, необходимо подключить все аспекты своей души: инстинкты, эмоции, разум. Это даст тебе энергию, мощь! И ты должен усилить эти источники насколько возможно. И научиться ими управлять. Уметь координировать отдельные элементы и управлять связкой в целом – всё равно что кататься верхом на драконе. Ты когда-нибудь катался на драконе?
– А-а-э-э… Не-е-т. Но… я использовал силу эмоций для творчества…
– Как ты сказал? – Магуш подался вперёд и приложил ладонь к уху.
– Я занимался изобразительным искусством, скульптурой…
– Чего-чего? – лицо старика будто сжалось в кулачок от тщетной попытки понять.
– Ну, рисовал, лепил из… э-э… глины… – помогая себе жестикуляцией, как мог разъяснил Март неизвестные, по-видимому, напрочь оторвавшемуся от мира аборигену термины. – И в процессе э-э… рисования и лепки я использовал силу…
– Да так ли? – Магуш, склонив голову набок, недоверчиво прищурил глаз. – Сомневаюсь. В тебе присутствует тяга к поиску новых горизонтов – что есть, то есть. Но ты совершенно сырой, как лежащий у дороги кусок… э-э… – он помял руками воздух, как только что делал Март, – э-э… глины. Нет, я думаю, ты не использовал силу. Скорее ты отпускал поводья, позволив эмоциям решать за тебя.
– В том-то и содержалась суть: свободный эмоциональный выплеск…
– О-о! Выплеск! Правда?! Наверное, это было нечто! – и Магуш выпучил глаза, как будто неожиданно для себя стал свидетелем невероятного явления.
Март сбился с мысли и некоторое время пытался понять: восхищение написано в округлившихся глазах старика или всё-таки насмешка.
– Твой «выплеск», парень, наверняка был невероятно эффективен для того… – старик сфокусировал на Марте зрачки выпученных глаз и сделал театральную паузу, – чтобы оплодотворить восторгом сердца наивных простушек! – и выстрелил струйкой слюны на зашипевшие угли очага.
Март даже не сразу осознал смысл высказывания – неожиданно остроумного для тёмного, оторванного от мира аборигена. Но, поняв, не удержался и фыркнул: вспомнил своего преподавателя скульптуры – вот уж для кого такое «оплодотворение» являлось истиной на сто процентов!