Ангел

Брэдфорд Барбара Тейлор

Ей пришло в голову, что единственно правильным сейчас было бы извиниться, выйти из-за стола, найти Нелл и сказать ей о своем возвращении в «Риджент Беверли Уилшир». Нелл ее поймет. Они уже обменялись за столом многозначительными взглядами, и по обеспокоенному лицу Нелл можно было заключить, что она тоже в полной растерянности от непонятного и подчеркнутого поведения Джонни.

На какое-то время Рози отвела взгляд от больших серебряных ваз для десерта, стоявших на столе по обе стороны от подсвечников, но вскоре вновь обратилась к ним. За этот вечер она изучила их досконально и должна была признать, что ничего более изысканного

ей не встречалось. На возвышающемся основании каждой из них помещался леопард в окружении двух амуров, их пухлые детские ручки поддерживали серебряную оправу хрустальной чаши. Серебро было покрыто необычайно красивой патиной и поражало тонкостью работы. Она сразу угадала руку искусного серебряных дел мастера. Это были редкостные и, несомненно, очень дорогие вещи.

Оторвав взгляд от ваз, Рози посмотрела на Джонни, решительно намереваясь поблагодарить его и удалиться. Но вместо этого почему-то сказала:

– Вазы для десерта совершенно восхитительны. Они, вероятно, периода английского Регентства и, если не ошибаюсь, работы Пола Сторра. Верно?

В изумлении Джонни долго смотрел на нее. Потом наконец кивнул и сказал:

– Я недавно купил их. В Лондоне.

То, что она смогла назвать имя мастера, оказалось для него полной неожиданностью, но ее восхищение было, несомненно, приятно. Они были его радостью и гордостью. Это английское серебро он особо выделял из всех своих вещей. Когда в начале месяца он отправился за этими сокровищами в свой любимый магазин на Бонд-стрит, Нелл даже не была с ним. Владельцы магазина Френсис и Тони Реймейкерс оставили вазы для него, будучи уверены, что это его заинтересует.

– Как вы узнали, что эта работа Пола Сторра? – спросил Джонни, слегка передвинувшись на стуле так, чтобы смотреть прямо на Рози.

– У меня есть подруга, которая очень хорошо разбирается в серебре, особенно георгианском и периода Регенства. Она была дилером.

– А что, сейчас она этим не занимается?

– Нет, не занимается.

– Очень жаль. Я интересуюсь редкостями и хотел бы иметь дело со знающим человеком.– Джонни кашлянул.– Знаете, иногда дилеры, даже оставив бизнес, продолжают интересоваться этим, для себя. Так что если нашей подруге когда-нибудь попадется что-то действительно необыкновенное, я бы...

– Не попадется,– прервала его Рози,– она больше не работает, совсем.

– Полностью ушла от дел?

– Ну, что-то вроде...– Рози замолчала, глядя в пространство и думая о своей дорогой Колли, желая всей душой, чтобы та смогла работать. Если бы только ей удалось вернуться к делам, это бы непременно помогло ей, Рози была уверена. Она отогнала от себя внезапно нахлынувшую грусть, взглянула на Джонни и, удивляясь собственной откровенности, продолжила:

– Колли, моей любимой подруге, пришлось много пережить за последние годы. Ее муж погиб в ужасной автомобильной аварии, а вскоре после этого она сама заболела и долгое время вообще не могла ничего делать. Когда же она наконец вернулась к работе, обнаружилось, что она ей уже не по силам из-за слишком большого напряжения, и ей пришлось ее бросить. По крайней мере на время.

Рози попыталась улыбнуться.

– Кто знает, может быть, она окрепнет и начнет снова. Она обожает старинное серебро, и редкие находки всегда доставляли ей огромное удовольствие. Колли считала, что это очень увлекательное занятие – покупка и продажа.

– Я

сожалею... что ваша подруга больна,– тихо сказал Джонни, заметив грусть в ее глазах.– Она живет в Нью-Йорке?

– Нет,– покачала головой Рози,– во Франции, она француженка.

– И это от нее вы столько узнали о серебре, не так ли?

– О да. Она обычно брала меня с собой на лондонские аукционы...

Голос Рози дрогнул от нахлынувших воспоминаний. Это были по-настоящему счастливые годы, пока все не начало стремительно рушиться и для нее, и для Нелл. Вспоминая безмятежное время в Монфлери, Рози подавила невольный вздох и быстро заморгала, стараясь справиться со вновь подступившей грустью.

Быстро овладев собой, Рози сказала неестественно бодрым тоном:

– Пол Сторр был великолепным мастером, не правда ли? Колли всегда отдавала предпочтение его работам. Я тоже. Она была бы потрясена, увидев эти вазы. Они невероятно красивы, просто восхитительны, настоящий шедевр!

Джонни кивнул.

– Это Нелл пристрастила меня к английскому серебру. Она помогла мне купить мои первые подсвечники и кофейный сервиз. Но большинство из моих приобретений за последние два года я сумел сделать сам.– Он слегка улыбнулся.– Нужно сказать, это произошло не без помощи моих друзей Тони и Френсиса Реймейкерс, владельцев антикварного магазина в Лондоне. У них отличный вкус, и я многое узнал от них о старинном серебре.

Он замолчал, уже не чувствуя прежней скованности и испытывая удовольствие от похвалы Рози. Он почувствовал, что его неприязнь уходит, и внезапно его охватило неожиданное чувство стыда за свою холодность и резкость с ней. Отпив вина, он произнес:

– Нелл говорит, у меня верный глаз.

– Верный – на что? – осведомилась появившаяся в дверях Нелл.

– На серебро,– ответил Джонни и рассмеялся.– Рози тут расхваливала эти вазы для десерта работы Пола Сторра, она просто без ума от них.

– Да, они прекрасны,– сказала Нелл, садясь.

– Все в порядке? – спросила, глядя на нее через стол, Рози.– Тебя не было целую вечность.

– Да, о чем весьма сожалею. Я прошу прощения, Рози. И ты, Джонни.

– Пустяки, дорогая,– ответил Джонни.

– Я считаю, все идет пока хорошо. Боюсь только, мне придется сделать несколько звонков, когда закончим обед. Разные досадные мелочи, но что поделаешь,– смиренно заключила Нелл, пожав плечами и покачав головой.

– Такая работа: пресс-секретарь всегда в боевой готовности и при исполнении... Так что, если не возражаешь, Джонни, я бы хотела проконтролировать события.

– Нет проблем, можешь пойти в мой кабинет и названивать сколько душе угодно,– ответил Джонни,– ты должна чувствовать себя здесь как дома, без всяких церемоний. Но, может быть, перейдем к десерту? Джованни приготовил «кростата ди мелле алла крема».

– Бог мой! – воскликнула Нелл.– Звучит до неприличия соблазнительно. И, могу спорить, слишком много калорий.

– Перестань, Нелл! – сказал Джонни.– Уж тебе-то можно не волноваться о своем весе. Что случится, если ты изредка позволишь себе крошечный кусочек?

– Лишние двадцать пять фунтов на бедрах,– вздохнула Нелл, смеясь и притворно закатывая глаза.

– Но все же, что это такое? – настаивала Рози.

– Песочный яблочный пирог с кремом. Вам понравится,– ответил Джонни и, мельком оглядев ее, добавил: – И вам тоже не следует беспокоиться о весе.