Ангел
Шрифт:
– Вы помните вашего первого воспитывающего партнера? – осведомился прокурор. – Того, кто подарил вам жизнь?
– Нет, – ответил Кирилл, продолжая смотреть на судью. Обвинителя он подчеркнуто проигнорировал.
– Вы сирота?
– Нет, поскольку все воспитывающие партнеры были для меня родными людьми, близкими духовно и физически.
– Сколько их у вас было?
– С шести до четырнадцати лет я по очереди жил с двенадцатью партнерами, которых мне подбирала
– А их мужья?
– Вы имеете в виду их временных равноправных партнеров противоположного пола?
– Полагаю, да, – не очень уверенно ответил прокурор.
– У одной из женщин был такой партнер, но я его не интересовал. Он предпочитал проводить время или с женщиной, или с младшими воспитываемыми партнерами. – Заминка осталась позади. Кирилл обрел уверенность и, явно рисуясь, поинтересовался: – Если хотите, ваша честь, я могу рассказать об этом подробнее.
Журналисты встретили предложение дружным, но негромким хихиканьем.
– В подробностях нет нужды, – медленно ответил судья, потирая подбородок. – По большому счету меня интересовало одно: помните ли вы свою маму?
– Как ты там оказалась, дура?
– Оскорблять обязательно?
– Учитывая обстоятельства…
– Палыч, рот прикрыл, – жестко бросил Дохлый. После чего повернулся к Анне и соорудил на лице извиняющуюся улыбку: – Мой друг превосходный профессионал, но отсутствие у него воспитания – дополнительная плата, которую вам придется платить за сотрудничество. Или не придется: если Палыч вас достал, вы имеете право расторгнуть контракт прямо сейчас. В этом случае мы оставим за собой десять процентов от аванса за беспокойство, а остальную сумму я немедленно верну на ваш счет.
Дохлый вел себя предельно вежливо, много улыбался, судя по косвенным признакам, был опытным ломщиком, рвущим любые сети на завтрак, однако Анне он почему-то нравился гораздо меньше напарника: хмурого, злого и грубого Палыча. Улыбчивый Дохлый казался легким, слишком веселым, а в Палыче чувствовались сила и несокрушимая уверенность – именно то сочетание, в котором молодая женщина нуждалась сейчас больше всего. И плевать на манеры.
Поэтому Анна качнула головой, коротко отвечая на вопрос
– Я делала пересадку и не собиралась покидать аэропорт. Мне говорили, что такая схема безопасна.
– Беременным здесь в принципе делать нечего.
– Теперь я это знаю.
Анна ожидала еще одной «дуры», но Палыч промолчал. То ли окрик Дохлого подействовал, то ли сжалился и не стал добивать попавшую в беду женщину.
– К тому же срок был еще маленький…
– Для них – очень удачный, – вздохнул Дохлый. – Семь месяцев – вполне можно рожать. Что, собственно, вы и сделали.
– Я об этом не подумала.
– Расскажи, как все было, – велел Палыч, оставив без внимания глупое замечение молодой женщины.
Дохлый кивнул, показывая, что нужно подчиниться, и Анна приступила к рассказу, суть которого она излагала еще в самом первом письме наемникам.
– Схватки начались в самолете. Врача на борту не оказалось, помогали только стюарды и какая-то женщина из пассажиров, так что я едва не умерла от страха, пока мы садились. Из аэропорта поехали в больницу, кстати, весьма неплохую, ухоженную… Явно частную. Я потом еще думала, что мне повезло со страховой компанией: обеспечили идеальные условия… – Ближе к концу короткого рассказа Анна стала сбиваться, было видно, что воспоминания о тех событиях даются ей крайне тяжело. – В «Скорой» мне стало совсем плохо, так что дальнейшее почти не помню, наверное, чем-то накачали. Но я родила, мой Костя появился на свет… Я помню его крик. Я помню его голос. Я могу узнать его голос…
История прервалась коротким всхлипом, однако воды молодой женщине никто не предложил, теплого слова – тоже. Два человека, которых ей рекомендовал связанный с незаконным бизнесом одноклассник, молча ждали продолжения рассказа.
– Когда я проснулась, они сказали, что он умер. Что мой Костя умер… У меня не было визы на пребывание, поэтому страховая немедленно отправила меня домой. – Анна тяжело вздохнула. – Сначала я ни о чем таком не думала, потом удивилась, что мне не переслали тело. Написала письмо. В страховой компании ответили, что Костю кремировали, я возмутилась, решила приехать, разобраться, но в консульском центре мне сказали, что я внесена в «черный список».
– Причина?
– Махинации со страховкой.
– Ловко, – хмыкнул Дохлый.
Заявление женщину покоробило, однако от комментариев она воздержалась.
– От бабушки мне осталась квартира в центре столицы, я ее продала, а вырученные деньги потратила на фальшивые документы и ваш контракт.
Конец ознакомительного фрагмента.