Ангел
Шрифт:
***
Похороны
Баба Дуся всё организовала с размахом и помпой, устроила, без преувеличений, царскую панихиду. Под прощальный зал приспособили волейбольную площадку, в центре на столе установили гроб с приоткрытой крышкой, чтобы лицо было видно. вся площадка в цветах и великое множество венков. Был даже венок с надписью: " Бабушке от любящей внучки" Ага и личный венок от несменного председателя "Покойся с миром, подруга детства, юности и жизни. Люблю, прощаю, скорблю. Дарья Петровна".
Чуть поодаль нанятый хор плакальщиц, которые, душераздирающим ноем, плакали и стенали, а в перерывах
Был и поп, весь увешанный атрибутами, что шаман высшей гильдии индейских оракулов, мельтешил с кадилом рядом с гробом, окуривал местность и прихожан-посетителей. А посетителей было много, просто тьма, баба Дуся скромничала насчет полрайона, да здесь пол города собралось! Да, еще и Верка притащилась со своим верным оруженосцем Коленькой. Она стенала и причитала в голос, взахлёб, обняв крышку гроба, громче и фальшивей плакальщиц: "Родненькая, мамочка! Да зачем ты меня покинула?! Что же я буду делать без тебя на этом свете? Да зачем мне жить?" Мм-м. Меня аж передёрнуло. Тварина, ненавижу! Ну, кто не в курсе семейных заморочек, должен был проникнуться глубиной её неподдельных чувств, но только не я. Скосил глаза на Свету. И не Света, тоже.
Люди идут нескончаемым потоком мимо гроба, остановятся, погрустят и уступают место следующему. Но во всей этой грустной веренице и карусели чувствуется фальшь и поддельное уважение, да и гадать не надо, девяносто девять из ста припёрлись сюда нахаляву пожрать и недурно запить такой же халявой. Так что, напрашивается законная мысль, и с какого перепугу устраивать такие прощания? Покойнику - не важно, родственникам - лишняя боль, а лучших друзей никогда и не было. Ладно. Бабе Дусе виднее, она ближе всех на очереди в тот самый, мир иной. Туда и выстроена очередь из всех нас, как сейчас стоим вереницей у гроба попрощаться и отдать последнюю дань уважения усопшей. Вот и нам со Светой пора подойти к бабушке, постоять перед ней, делая грустные лица. Верка подняла голову от крышки гроба посмотрела на нас зарёванными, опухшими от слез глазами. Может и в правду искренне страдает? Тут уж если сильно захотеть, не сыграешь так натурально истинную боль. Света жестко поджала губы, смотрит не мигая, каменное выражение лица, не угадать, что сейчас творится в душе. Ну хоть чуть-чуть ёкнуло сердце? Нет, никак не понять. Молчит. Хмурится. Нащупала мою руку, вложила свою ладошку мне в ладонь, ищет пальцами, ищет, чтобы раздвинуть мои и сцепить руки замком. Легким ветром пронеслась мысль:
"Боже мой! Если бы нас не свела вместе случайность, то какая судьба выпала бы ей на долю?"
Затрезвонил мой сотовый, настойчиво и громко. Самый неподходящий момент! Но нужно ответить.
– Пойдем дочка, - отвожу Свету от гроба и в трубку, - Да!
– Сергей Дмитриевич!
– голос Анатолия Афанасьевича возбужден, сразу ясно, новость очень хорошая, - Звоню с аукциона, только сейчас прошли торги и "Лестница в небеса" продана! Полтора миллиона евро! Знаешь, кто купил?
– Кто?
– Берлинская художественная галерея!
– А это, хорошо?
– Темнота! Это международный уровень! Понимаешь, что это значит?
– Нет.
– Тебя признали в мире!
Сладко зашевелилось под ложечкой, вместе с накатывающейся паникой. Слава трудное бремя. Покоя не будет. Никогда! Нас со Светой теперь найдут, если мы скроемся даже у тибетских монахов. Да, о чем говорить! Даже если забьёмся в Марианскую щель, выудят и оттуда.
– Что?
– с тревогой спросила Света, видя, как я меняюсь в лице.
– Мы с тобой теперь знамениты на весь мир.
– Я знала это!
– вспыхнули её глаза победой, - теперь ты - король!
– Не король, просто известный художник.
– Король! Я правильно это нарисовала!
– с яростной уверенностью заявила она, будто непоколебимо верила, что специально программировала путь в небеса своим рисунком.
Я улыбнулся. Живёт в своём мире ведьм, принцесс и героев, а её волшебные палочки - карандаши. Но ведь она действительно запрограммировала меня на успех, лишь одним появлением в моей жизни, благодаря ей и вознесся на ту высоту, до самого неба. Такой факт нельзя не признавать.
– Друзья!
– Зычным позывом раздался над всеми голос бабы Дуси, распорядителя сегодняшней грустной вечеринки, - прощаемся побыстрее! В двенадцать мы должны быть на кладбище. Автобусы уже ждут. Рассаживайтесь, рассаживайтесь.
И всё пришло в движение, забурлило, люди засуетились, потянулись к колонне автобусов. Автобусов-то всего четыре, а народу тьма. Идея простая, кому не достанется места в автобусе, тому не ехать на кладбище, ну и как следствие, пролетает с халявным хлебосолом, потому что, затем эти автобусы отвезут счастливцев в заводскую рабочую столовую, где баба Дуся уже заказала прощальный обед на лимитированное количество гостей.
– Пойдем, солнышко в автобус, поедем на кладбище.
– Я не поеду!
– Почему?
– Не хочу!
– Неудобно, как-то. "Нужно проводить бабушку в последний путь", - говорю, а сам бы тоже не поехал, не переношу душераздирающих сцен.
– Не поеду!
– вскрикнула и топнула ногой.
– Хорошо, хорошо, не поедем. Как скажешь.
И уже сделал шаг уходить домой, держа Свету за руку. Но тут нас настигла баба Дуся, орлица-старушка, внимательно контролирующая поле и от острого взгляда не скроется ни один хомячок.
– Родственники - в катафалк! Поедут с гробом!
В катафалке я еще не катался! Тем более туда уже Верка с Коленькой намыливается влезть. Я не вынесу путешествия с ней, точнее, не вынесет Света, а я буду гореть в душном Аду собственных переживаний, за Свету.
– Тётя Дуся!
– пытаюсь быть убедительным, - у Свети нервный срыв, она не сможет выдержать. Посмотрите на неё, как ей плохо.
– Ничего с ней не будет!
– бабка непреклонна, - присутствие родственников, обязательно!
И тут Света сжалась в комочек и заверещала, тонко, пронзительно как зверски-задорный свисток постового милиционера. Взяла самую высокую ультразвуковую ноту, аж уши заложило.
– Пощадите её, умоляю!
– Хорошо, хорошо!
– баба Дуся поморщилась от неприятных переливов Светиного крика, сдалась, - не надо ехать! Пусть отдохнет, поплачет.
И поспешно ретировалась, оставив нас в покое. Но, самое интересное произошло лишь только бабка ушла. Света резко выключила свою сирену и как ни в чем небывало, ровным голосом сказала: