Ангел
Шрифт:
– Верно.
– Как обживаетесь на непривычном месте?
– Не скажу, что в восторге, но контакт налаживается, - пошутил я с сарказмом.
– А может пойдете к нам агентом под прикрытием? Посадим Вас в тюрьму года на три, скажем за зверское убийство полицейского, войдете в роль? Станете разведчиком?
– тоже шутит лейтенант, но знаю я эти шутки.
– Нет уж! У меня другие планы на жизнь.?
– Хорошо, - он улыбнулся, - Тогда приступим к делу. Я встречался со Светой. И Вы были правы, она серьезная девочка. Мало того, мне показалось, что разговариваю с женщиной лет сорока.
– Вам не показалось, товарищ лейтенант.
– И она уверила
– Да.
– Можете перечислить?
Трудный вопрос. Легче перечислить друзей, а остальные, либо враги, либо просто прохожие. Но я провел десять минут назад, собственное расследование и круг подозреваемых сузился до Марины.
– Вот сейчас приходил адвокат.
– Марина Анатольевна?
– Да. Подозреваемая номер один.
– А зачем тогда нанимаете такого адвоката?
– Я не нанимал, она самозванка.
– Могу посодействовать, но мне кажется, имеет смысл, работать с ней.
– Зачем?
– Затем, чтобы узнать истинные её цели.
– Нет! Никогда!
Семёнов смерил меня проницательным взглядом, делая про себя только ему понятные выводы, кивнул в знак согласия, продолжил:
– Кого еще подозреваете?
– Завьялова Вера Михайловна, мать Светы.
– Оно и понятно. Ещё?
– А от кого поступило заявление?
– решил я немного изменить форму беседы, потому что, Семёнов очень хитро ведет расследование, только одни вопросы, а выводами делиться не считает нужным. Но я тоже хочу участвовать в расследовании. Роль информатора меня не устраивает.
– Вообще-то по правилам, подозреваемому не положено, но Вы особенный случай, и я скажу, источник анонимный.
– А что? Полиция и доносы от неизвестных расследует?
– Не все. Но если касается угрозы жизни или свободы, то да, рассматриваем и немедленно. Но проверяем тщательно.
– Если мы узнаем кто писал, мы узнаем мотивы.
– Логично и мы уже занимаемся этим. Но труд невозможный, почти бесполезный.
– Я могу помочь.
– Как?
– По почерку определю.?Покажите донос.
Лейтенант с неподдельным интересом взглянул на меня:
– А если текст печатный?
– По стилю письма.
– Заинтриговали.
И он достал из папки письмо. Вот теперь, полный порядок! Я в деле! Готов поклясться, вычислю ублюдка, выверну на изнанку все свои внутренние резервы как грязную наволочку на шконке в камере.?Есть типичные фразы, которые употребляет человек и с какой частотностью, плюс уровень интеллекта и особенности характера. При хорошем воображении можно представить человека.? А я могу нарисовать человека даже по голосу, разговаривая с ним по телефону. Склоняюсь над заявлением. Текст напечатан на принтере, шрифтом келветика, обычно таймсом с курьером печатают, по умолчанию, какие и установлены в Ворде. Большинство людей не заботится и не задумывается менять шрифты в рутинных документах, если специально не нужно. Значит, человек изысканных манер и вычурных привычек. Буквы крупные, крупнее чем положено в документах, так, так, так, этот человек любит безграничную власть и его письма всегда?буквами, высеченными в камне, на века, чтобы даже подслеповатый смог внять и осознать величие писавшего. Уже кое- что есть. Это не какая-нибудь Верка?писала, даже если допустить, что может на принтере запросто распечатать.
"Начальнику?областного управления внутренних дел России, генералу Дегтярёву Вячеславу Кирилловичу". Ясно, подтверждается. Человек не приемлет разговаривать с обыкновенными исполнителями, капитанами, да лейтенантами, ему подавай сразу высший уровень, если нельзя министра, то хоть руководителя области, на худой конец.
– Какая должность вашего шефа?
– Начальник городского управления, а что?
– И он не Дегтярёв?
– Нет, конечно! Дегтярев - шеф шефов. А это какое отношение к делу?
– Прямое, - отвечаю:?"Дайте карандаш и лист бумаги", - говорю, не отрывая взгляда от текста.
– Может ручку?
– Нет, карандаш, простой.
Лейтенант удивляясь вставил мне в пальцы карандаш, положил чистый лист передо мной.?
"Довожу до вашего сведения". Вот так и сказано, довожу, а не доношу. Он не доносчик, он кукловод, манипулятор. ?Рисую руку, ухоженную и даже ногти начищены до блеска, отполированы. Изящно сжимает несколько нитей расходящиеся в разные стороны, вниз. На этих нитях будут болтаться марионетки.
Краем глаза вижу озадаченное лицо лейтенанта. Хе, хе. Не удивляйся, дружище, у вас свои методы, у нас свои. И меня, понесло, включился поток бессознательного. Прет, успевай только карандашом водить. Читаю, вчитываюсь в слова, перетасовываю их в уме, как бы должно быть сказано, если это был другой человек. У этого кукловода несколько источников информации, если не ошибаюсь три или четыре. И он их соединил в один жгут, сделал прочный канат из довольно- таки убедительного обвинения. Осторожно расплетаю канат на нити, каждая нить тоже характер, но только самих информаторов. Рисую поросенка, привязанного к одной нитке, глупого как Ниф-Ниф из известной детской сказки, но, из всех своих поросячьих сил, мнящего себя Наф-Нафом. Вторая - лиса, хитрая и много недоговаривающая, она и недоговаривает, по особой, меркантильной причине, содрать за информацию на порядок больше, чем заслуживает. Так. Глазки лисе подвести бы тушью и можно в бордель, дурить дубоголовых, но похотливых клиентов. ?Третий, почти ощипанный петух, но пытающийся еще топорщить остатками своих перьев, мол не подходи, зашибу, этими, вот шпорами, видишь они у меня на ногах еще остались?
Четвертый - жадный кот с разбитой балалайкой в лапах. Эта жадина, пытается балалайкой поймать в реке большую щуку, но в неё попадаются только мелкие головастики.
Есть и пятый, но туманный и непонятный будто синий воздушный шарик на фоне такого же синего неба, но внутри шарика, смутно просматривается силуэт какого-то человека с натянутой на глаза лыжной шапкой или?капюшоном.?
Чего-то еще не хватает. Да! Печатка. Золотая печатка на мизинце кукловода. В неё вправлены два бриллианта, неразмерной величины каратов. Вот, пожалуй, и все. Поток иссяк, как и начался внезапно. Больше выжать ничего не удастся.
– Это что?
– спросил Семенов видя, как я замер с карандашом над рисунком.
– Подозреваемые.
– Свинья, лиса, кот, петух и воздушный шарик?
– Ага. И еще рука с печаткой.
– Ну, фоторобот конечно, знатный получился, - произнес лейтенант с улыбкой человека, который разочаровался, - теперь осталось их только найти.
– Это тотемы, сущности носителей. Характер каждого человека отражается и есть продолжение тотема. Конечно, это весьма субъективно, но вполне можно вычислить. Главное, что я с каждым из них встречался и подсознание четко держит их образы. Например, одного можно уже не искать.?Петух - это я.