Ангелочек. Время любить
Шрифт:
Через четверть часа сестра Поль и ее протеже сели в вагон. Локомотив выпустил облако белого пара. Анжелина с тяжелым сердцем смотрела, как удаляется состав. Ей хотелось плакать. «Это послужит мне хорошим уроком, – говорила она себе. – Я только усугубила страдания мадам Мессен. Чудес не бывает».
На улицу Мобек Анжелина вернулась в четыре часа. Ворота были широко распахнуты, а Спаситель не бросился ей навстречу. Это рассердило Анжелину. «Собака, вероятно, убежала! – подумала она. – Но где Анри и Розетта?»
Двор был пуст, в доме царила тишина.
– Отдыхай, моя красавица, – обратилась Анжелина к кобыле. – Сегодня ты хорошо потрудилась. Лучше, чем я.
Пол кухни был тщательно подметен, в очаге догорали угли. На безукоризненно чистом столе Анжелина заметила тарелку, накрытую полотенцем. Приподняв полотенце за уголок, она увидела кусок румяного омлета, посыпанного мелко нарезанным луком.
– Мой обед! Это хорошо, я ведь с утра ничего не ела, – пробормотала она.
Такое внимание растрогало Анжелину. Она на цыпочках поднялась на второй этаж, заинтригованная непривычной тишиной, стоявшей в доме.
– Розетта! – тихо позвала Анжелина, услышав, что из спальни доносится песня.
Умилительная картина, открывшаяся взору Анжелины, мгновенно улучшила ее настроение.
Лежа рядом с мальчиком, Розетта пела колыбельную и гладила его по головке. Закрыв глаза, Анри сосал свой пальчик, хотя с этой привычкой он расстался уже несколько месяцев назад.
– Наш шалун не хотел спать, мадемуазель, – объяснила Розетта шепотом. – Он все время звал вас. Свою «клестную», как он говорит. Я не могла ждать вас во дворе, около ворот. И тогда я их открыла.
– Чем Спаситель и воспользовался.
– Да нет же, мадемуазель Энджи! Вы что, ослепли?
Молодая женщина внимательно посмотрела на кровать. Под одеялом вырисовывались очертания чего-то массивного. Развеселившись, Анжелина подошла к кровати и пощупала эту массу рукой.
– Мы были под надежной охраной, согласитесь! – Розетта фыркнула.
– Собака лежит на моих простынях! Спаситель испачкает их и напустит блох!
– Но Анри был так рад! Смотрите! Ваш малыш спит без задних ног!
Анжелина легла рядом со своим малышом, несказанно радуясь, что наконец-то приехала домой.
– Как прошли роды? – спросила Розетта.
– Это было ужасно. А потом я поступила весьма опрометчиво.
– Расскажите!
Не отрывая глаз от личика своего обожаемого сына, Анжелина тихо поведала о своих печальных приключениях. Розетта внимательно выслушала ее, а потом вкрадчивым тоном сказала:
– Конечно же надо было попытаться. Не корите себя. Добрый Боженька свидетель, что вы действовали из лучших побуждений, что ваша мысль… Мне тоже пришла в голову одна мысль, когда я играла с вашим малышом в мячик. Теперь мастерская мсье Лубе почти пустая. Он прав, ваш отец. Надо навести там порядок, побелить стены, вымыть окна. Ведь помещение-то просторное.
– И что я там устрою, сестренка? – ласково спросила Анжелина.
Розетта ослепительно улыбнулась. Она
– Диспансер! – торжественным тоном ответила Розетта.
– Как это – диспансер? Я не доктор и не медсестра, Розетта. Почему ты подумала о диспансере?
– Однажды Валентина водила туда Реми, нашего брата, поскольку он сильно кашлял. Они ездили в Сен-Годан, а я сопровождала их. Знаете, мне очень понравилось это место. Там все белое. Прелестная дама в белом халате осмотрела нашего Реми и дала нам сироп. Я помню, что там была одна мать со своим больным сосунком. И вот что я представила себе. Там будет стоять стеклянный шкаф со всем необходимым: со спиртом, бинтами, мазью окопника и вашими инструментами. Рядом – кушетка, покрытая клеенкой, стулья. А в уголке – ваш стол. Лакированный стол с письменным прибором. Я уверена, что мое предложение понравится мадемуазель Жерсанде, и она подбросит вам деньжат.
– Даже если бы я захотела, то все равно не смогла бы открыть подобное заведение. Мне не дали бы разрешения. Я повитуха, только и всего. Кроме того, мне неприятно жить на подачки мадемуазель.
Анжелине жаль было разочаровывать Розетту, но та не хотела признать себя побежденной.
– Вы не обязаны называть это диспансером и тратить огромные деньги. Нужно лишь приложить руки. На чердаке полно мебели. Я приведу ее в порядок. Пациентки будут приходить на осмотр до родов. Вы прекрасно умеете управляться с новорожденными. Послушайте, у вас будет возможность обучать местных дам вашей знаменитой гигиене. Ведь теперь благодаря вам мне приходится мыть все места с мылом. И не возражайте! В прошлом месяце вы вернулись из Лакура очень расстроенная, потому что женщина, у которой вы принимали роды, была грязной, очень грязной.
– Увы! Я помню. Что ты хочешь, Розетта, некоторые женщины считают грехом содержать свои интимные места в чистоте. Они думают, что подмываются только распутные девки. Я каждый раз бросаю слова на ветер, когда советую пациентке пользоваться водой и мылом. И вынуждена сама мыть их, чтобы избежать заражения в том случае, если плоть разорвется.
– Уф! – Розетта вздохнула. – Мне жаль вас, мадемуазель. А мужики? Они тоже могли бы позаботиться о некоторых местах!
– Розетта, проказница! Как тебе не стыдно!
И хотя Анжелина сделала Розетте замечание, та тихо смеялась. Лукавый вид Розетты развеселил молодую женщину. Впрочем, Розетта была не так уж и не права. В конце концов Анжелина согласилась:
– Да, могли бы…
И они обе рассмеялись еще сильнее.
Сен-Лизье, улица Мобек, воскресенье, 29 мая 1881 года
Сидя на кровати, Анри играл с гребнем. Вопреки опасениям Анжелины, сейчас собиравшейся на мессу, малыш привык к своему новому образу жизни, окруженный лаской и заботой двух молодых особ. Он больше не звал свою маму и Октавию, хотя часто вспоминал о них.