Ангелочек
Шрифт:
Вся дрожа, Анжелина откинула пуховое одеяло. Из ее сосков сочилась белая теплая жидкость. «Молоко, это молоко для моего малыша! — расстроилась Анжелина. — Как же дорого мне приходится платить за любовь!»
Она встала и как можно туже перевязала грудь платком. Это была последняя жертва.
— Прости, мое дитя, прости, моя крошка! — прошептала молодая мать. — Прости…
Сен-Лизье, площадь с фонтаном, на следующий день
Анжелина встала на рассвете и набрала воды в фонтане, который круглые
Сейчас молодая женщина спускалась по улице Нобль с корзиной в руках. Она шла к брату Эду, ученому аптекарю.
Монастырь примыкал к галереям, по которым прохаживались монахи, читая молитвы. Аптека располагалась в крыле дома настоятеля, построенного из розового камня еще в средние века. Горожане привыкли так называть это спокойное место, где на полках стояли красивые фарфоровые сосуды, расписанные цветочным орнаментом в голубых и соломенно-желтых тонах. В детстве Анжелина восхищалась этим святилищем, где всегда царили порядок и тишина.
«Если я куплю только мяту, брат Эд может заподозрить неладное, — думала Анжелина, обходя лужу возле фонтана. — Я куплю еще тимьян, который он собирает в горах, и шалфей».
Она поздоровалась с мамашей Гертрудой, старой вдовой, сгорбившейся чуть не до земли и с трудом передвигавшейся, опираясь на палку из самшита.
— Здравствуй, моя маленькая Анжелина! Какая ты бледная! — заметила мамаша Гертруда.
— А я никогда не была смуглой! — смеясь, возразила Анжелина.
— О да, это правда, — согласилась вдова. — Скажи отцу, что мне надо починить ботинки. Нет, не мои… Мне же приходится заботиться о прохвосте племяннике.
— Конечно, я скажу ему и сама приду за ботинками. Вам не следует подниматься в гору.
Старая женщина кивнула. Вдруг она подняла свою палку и показала на кого-то позади Анжелины.
— Осторожно, детка, там собака! Она может вцепиться тебе в горло или повалить меня на землю. Бог ты мой!
Овчарка подошла к Анжелине, которую, очевидно, уже считала своей хозяйкой. Она остановилась и обнюхала юбку молодой женщины.
— Но, — воскликнула Анжелина, — как тебе удалось уйти со двора?
— Это твоя собака? — удивилась Гертруда.
— Я подобрала ее около Бьера и хочу оставить у себя, если отец согласится.
— Ты должна привязать собаку, иначе она натворит дел!
Анжелина с трудом сдержала вздох раздражения. Разговор со вдовой не так-то легко было закончить. Погладив старую женщину по руке, она собралась продолжить путь.
— Не беспокойтесь, я привяжу ее. До скорого, мамаша Гертруда! Я зайду к вам.
С этими словами Анжелина быстрым шагом направилась к воротам, которые вели в палисадник отца Эда.
— А ты, собака, подожди меня здесь! — велела она животному на пороге аптеки. — У тебя грязные лапы, и ты не должна сюда входить. Да, я так хочу!
Овчарка с симпатией смотрела на молодую женщину своими умными глазами. Анжелина
— Как я рада, что ты у меня есть, — ласково сказала она собаке.
Брат Эд встретил молодую женщину приветливой улыбкой, он симпатизировал ей. Ему было почти восемьдесят лет. Лысый, с худым лицом, он смотрел на мир и людей глазами очарованного ребенка, которые лучились добротой.
— Моя дорогая Анжелина! — воскликнул старик. — Что-то ты редко стала заходить ко мне. Как поживает славный Огюстен? Как он пережил страшное горе, постигшее вас обоих? Я утром и вечером молюсь за твою мать, мое дорогое дитя.
— Благодарю вас, брат, — ответила Анжелина. — Мне нужны мята, шалфей и тимьян.
— А что, твои растения замерзли? — удивился монах.
— Мята почернела, шалфей тоже. В начале месяца северный ветер и дожди нанесли моему огороду большой урон.
— А я тебе советовал не сеять лекарственные растения на террасах под стеной, — упрекнул молодую женщину брат Эд. — Там им не хватает солнца.
Вздохнув, он повернулся к лакированным деревянным полкам, которые располагались за длинной стойкой из мореного дуба, почерневшей за несколько столетий. Анжелина, как и в детстве, принялась с любопытством читать надписи на высоких сосудах.
«Наперстянка, чабёр, шалфей, иссоп, лапчатка, ромашка лекарственная, тысячелистник. Каждое растение обладает не только полезными свойствами, но и таит в себе опасность. Господь одарил простых смертных множеством лекарственных растений, чтобы они могли лечить свои болезни».
Старый монах принялся взвешивать пакетики с травами на чугунных весах с медными чашами, прищуриваясь, чтобы лучше видеть стрелку весов.
— Ты все еще хочешь пройти годовой курс обучения, Анжелина? — поинтересовался он.
— Да, но сначала я должна накопить денег, брат Эд. Я приобрела определенные знания, помогая матери, и, если бы могла, уже занялась бы практикой. Но увы! Надо поучиться еще год. Я должна получить образование на медицинском факультете или в какой-нибудь больнице. Мне хотелось бы учиться в нашем городе[10], но тут нет повитух с дипломами. Директор больницы настоятельно советует пройти обучение в родильном отделении при больнице Святого Иакова в Тулузе. Но я боюсь, ведь придется целый год жить вдали от дома[11].
— Это необходимо, дитя мое, — нравоучительным тоном произнес монах. — Ты, безусловно, получишь дополнительные знания. Я задал тебе этот вопрос, потому что нашел кое-что интересное в библиотеке нашего каноника[12] и сделал выписку специально для тебя.
Старик вынул лист из своего журнала и протянул его молодой женщине. Толстая матовая бумага была исписана аккуратным почерком.
— Благодарю вас, брат Эд. Что это?
— Текст клятвы, написанной в прошлом веке нашей святой Церковью для повитух из парижской богадельни, — объяснил старик. — Полагаю, эта клятва подходит и для нашего времени.