Ангельские глазки
Шрифт:
Элли шагнула от него в сторону, дрожащими пальцами прикоснулась к своим губам и опустила голову.
— Ты мне доверяешь?
— Конечно, доверяю. Почему ты продолжаешь в этом сомневаться? Я оставил бы Дарси только с тем, кому доверяю.
— Но ты едва меня знаешь!
С улыбкой он наблюдал, как она снова подошла к поручню, создавая между ними расстояние.
— За два дня я узнал тебя лучше, чем большинство людей за два года, Эллисон.
Она покачала головой и побледнела:
— Не надо. Не говори так.
— Почему?
— П-потому
— Потому что тебя это страшит?
— Да, — прошептала она.
Элли моргнула. Он очень внимательно следил за каждым ее движением, стараясь ее понять. За прошедшие месяцы она столько потеряла. Вьятт годами боролся с демонами своей души, но душевные раны Элли были еще свежими. Сейчас он был готов сказать то, что чувствует, если это поможет ей вернуть чувство собственного достоинства.
— Анджела Бек нисколько не красивее тебя, Элли.
— Ты стараешься меня отвлечь. — Она прищурилась. — Мои волосы были растрепаны, и каждый дурак заметил, что я толстая, и… ну, она выглядела такой элегантной и совершенной!
Так вот в чем дело?
— Эллисон Марчук, ты естественная. — Подойдя, он обхватил ее за талию и крепко прижал к себе. — Я не хочу, чтобы ты была совершенной. Я хочу, чтобы ты оставалась такой, какая ты есть. Мне нравится твоя фигура и то, как завитки волос вьются у твоего лба. Мне нравится в тебе все.
— О, Вьятт, — прошептала она, и он мог поклясться, что она готова ему уступить.
Услышав его слова, Элли вздохнула от счастья, тоски и страха.
Он взял ее за запястье и заговорил низким и печальным голосом:
— Кто бы тебе ни говорил обратное его сейчас здесь нет, Элли. Забудь.
— Забыть так, как забыл ты, Вьятт? — Она едва не съежилась от своих жестоких слов. Неужели она настолько хотела защититься, что решила его обидеть? Ей стало стыдно.
Вьятт выпрямился и отстранился. Момент близости закончился.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — парировал он на ее замечание, но она понимала — он лжет.
— Ты отлично знаешь, о чем я говорю. Ты умчался отсюда после отъезда Анджелы и с тех пор скрывался в амбарах. Это не имеет никакого отношения ко мне. Что ты имел в виду, говоря, что мог ее потерять?
— Теперь это не важно. — Повернувшись, он направился к ступеням.
Элли смотрела, как он уходит. Вьятт закрывается от нее и уходит, а ей страстно хочется понять, почему при малейшем упоминании о собеседовании с работником социальной службы он бледнеет, а его плечи напрягаются. Из-за чего он жаждал остаться один на несколько часов? Почему он так обиделся сейчас?
— Никогда не считала тебя трусом, Блэк, — обвинила она его. Ее сердце екнуло и подпрыгнуло к горлу. Она намеренно его провоцировала, зная, что, если будет с ним миндальничать, он просто от нее отмахнется.
Ее резкие слова возымели желаемый эффект. Он повернулся, и его взгляд резанул по ней.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Нет, не знаю. Но я полагаю,
— Ерунда. — Он снова стал отворачиваться, на его лице читалось виноватое выражение.
— Нет, не ерунда. Это что-то важное, и оно провоцирует у тебя страх. Если мне придется здесь остаться, если Дарси придется здесь остаться… — Она помолчала, боясь озвучить свои мысли, но желая быть сильнее, чем прежде. — Если мы затеяли какое-то дело, то я думаю, что заслуживаю знать, что происходит.
Он повернулся к ней так резко, что она отпрянула.
— Я ничем тебе не обязан, — прорычал он. — И если мы заговорили о побеге, чем ты занимаешься, Элли? Разве не от жизни ты скрываешься в доме Камеронов, а? Сбежать, укрыться… Каждому из нас есть что скрывать, да? — Он усмехнулся. — В любом случае, зачем ты здесь? Играешь в реальность? Ты… и твои скатерти и подушки… и еще бог знает что.
Несмотря на его обидные слова, Элли решила стоять на своем. Она вздернула подбородок.
— Я определенно не намеревалась переступать черту, — натянуто произнесла она. — Я думала, ты хочешь, чтобы я это делала. Если тебе не нравятся скатерти и подушки, я их уберу, а ты вернешь дому прежний вид. И запомни, Вьятт Блэк, ты мне ничем не обязан. — Времена, когда ее оскорблял Тим, прошли. Теперь она сильнее. — Если только ты не затеял игру. — Она засунула руки в карманы, стараясь их согреть. Внезапно вечер показался ей намного холоднее. — Если недавняя сцена между нами была игрой, то ты очень жесток, Вьятт.
На секунду он открыл рот, потом сомкнул губы в твердую линию. Шляпа закрывала его глаза, но она чувствовала на себе его извиняющийся взгляд.
— О боже, прости. Я не затевал игр, Элли. Мне не следовало этого говорить.
— Я знаю, — согласилась она.
Его губы стали мягче, он опустил плечи.
— Я действительно тебе обязан за все, что ты сделала. Но прошу тебя, не спрашивай меня об этом, — выдохнул он.
Элли вздохнула, тронутая страданием в его голосе. Что она делает? Она чувствует, что все ее планы и решения рушатся, как только она оказывается рядом с Вьяттом. Он опасен. И эта опасность кажется Элли волнующей.
Сочувствие и провокация не помогут. Возможно, у него есть право хранить свои секреты.
— Тогда я возвращаюсь в дом. Если хочешь поужинать, еда в холодильнике.
Элли очень удивилась, когда услышала за спиной щелчок открываемой и закрываемой двери. Обернувшись, она увидела позади себя Вьятта. Он стоял в дверном проеме, стиснув зубы, его волосы были немного растрепаны, словно он взъерошил их пальцами. Шляпа небрежно висела в его руке.
— Я не трус, — твердо сказал он. — Больше нет.