Ангелы Калибана
Шрифт:
И ради чего? Во имя Императора?
Только не здесь, не в Империуме Секундус. Этими владениями правил Сангвиний, сотворил их Робаут Жил-лиман. Императора тут не было.
Воин держал такие мысли при себе. Заговори он о своих сомнениях, ничего хорошего не вышло бы. Ольгин командовал Крылом Смерти, братством славных ветеранов легиона, и от него требовалась полнейшая лояльность примарху. Поэтому офицер хранил в тайне свою боязнь узнать правду об Империуме Секундус, убедиться, что его существование — не просто ошибка, а обман. Поэтому он кивал, молча принимая слезные благодарности измученных беженцев. Поэтому он не соглашался с повелителем только в личных беседах и даже тогда воздерживался от чересчур острой критики.
Ольгин
После того как Лев призвал жителей Зефата выбрать новый правящий совет, Ольгин привел в ставку примарх а их кандидатов: четверых мужчин преклонного возраста и двух столь же пожилых женщин.
— Вижу, вы доверились мудрости старейших, — сказал им воин, когда люди высаживались из «Носорога».
— Не совсем, — ответил один из дряхлых избранников со слезящимися глазами. — Все молодые пытались сражаться, так что выжили только дети и мы, древние развалины.
Гости с изумлением и восхищением огляделись вокруг. Темные Ангелы быстро восстанавливали столицу из руин, собирая укрепления из готовых блоков и возводя новые здания на обломках прежних. На нескольких квадратных километрах в центре Нуменциса они проложили дороги из застывшей пластбетонной пены. Вдоль них расположились бронированные транспортные суда, используемые в качестве казарм и станций связи. Город окружила цепь сброшенных с орбиты сторожевых постов, а с посадочных платформ, доставленных «Громовыми ястребами», отправлялись в патрули штурмовые самолеты легиона.
Прежде всего калибанцы снесли костяные башни. Они не только ужасали одним своим видом, но и словно излучали отчаяние, которое проникало даже в сердца воинов Первого. Братья-искупители безжалостно пресекали разговоры о странных воздействиях, навязчивых снах и необъяснимых событиях, однако Ольгин слышал доклады библиариев, подтверждающие нечестивость колонн. Они были порчеными варп-маяками, работающими на энергии ужаса и построенными для связи с чем-то за пеленой, разделявшей реальности. На этом встревоженные псайкеры умолкали, но в последние годы все бойцы легиона уже сталкивались с потусторонними силами или их немыслимыми проявлениями. Каждый знал о существовании диковинных созданий эфира.
Останки людей из башен захоронили в братских могилах, выкопанных бронемашинами, которые обычно строили земляные укрепления. Не самое почетное, но все же погребение.
Вокруг этих курганов выставили охрану и санитарный кордон. Некоторые зефатийцы требовали, чтобы им позволили отдать дань уважения павшим, но получили отказ: желание избежать эпидемий или заражения другого рода перевесило сентиментальные соображения.
Кроме того, среди руин поместили заставы на основе доставленных с орбиты опорных пунктов «Кастеллий». Они служили как пропускными пунктами для прибывающих беженцев, так и фортификациями на случай вторжения. Используя эти модульные блокпосты, отделения Темных Ангелов сформировали заслон двухкилометровой ширины на подходах к центральному лагерю. Таким образом, внутреннее кольцо обороны превратилось в зону, свободную от гражданских лиц. Снабжение их провизией и медикаментами проходило на тех же заставах под надзором легионеров, следивших, чтобы недостойная толкотня не переросла в побоище.
Порядок, как особо подчеркнул Лев, следовало поддерживать любой ценой.
Других указаний он не отдавал, поскольку космодесантники четко знали правила развертывания опорной базы. Они просто следовали доктринам, которые разработал Император и довел до совершенства их господин. Эль’Джонсон занялся другими вопросами и потребовал только ежечасных докладов от старших офицеров.
Ольгин направлял усталых зефатийских делегатов через лязг и дым продолжающихся фортификационных работ. Даже здесь, во временном лагере, все говорило о пышности и великолепии I легиона.
Штаб-квартира Льва, хотя и совсем небольшая, грандиозностью напоминала дворец. Ее центром была «Грозовая птица», специально оборудованная самыми мощными системами связи и обработки стратегических данных. Недружелюбно выглядящий черный корабль с золотыми гербами легиона на крыльях и фюзеляже стоял на когтистых лапах шасси. С другими машинами, выполнявшими функцию опорных пунктов и дотов, его соединяли бронированные переходы.
Вход во внешнюю часть лагеря охраняли два сверхтяжелых танка «Глефа», прикрытые, в свою очередь, самоходными РСЗО «Вихрь» различных моделей. В других легионах на подобную бронетехнику ставили волкитные орудия марсианского производства, но «Глефы» Крыла Ужаса были оснащены варп-пушками, разработанными величайшими оружейниками Императора. Каждый выстрел этих танков создавал брешь в пространстве, разрывая цель на куски. По схожему принципу действовало аннигиляционное орудие, которым Редлосс атаковал крепость предателей.
Дальше по обеим сторонам тянулись огневые позиции с «Тарантулами» и «Рапирами», усиленные громадными дредноутами. Установки ПВО обшаривали небо механическими глазами, хотя в воздухе находились только машины, подвластные Льву. Тем не менее истребители «Молния Примарис» кружили в километре над лагерем, готовые перехватить любого неприятеля.
Сразу за «Глефами» начинался ряд выкрашенных в белое зданий — медблоков, где работники апотекариона оказывали помощь Темным Ангелам с легкими ранениями, не требующими транспортировки на орбиту. На соседнем участке установили портативные кузницы технодесантников, что не было случайностью. Две организации внутри легиона тесно сотрудничали, быстро обеспечивая пострадавших искусственными органами и бионическими протезами. В воздухе пахло кровью, но Ольгин сомневался, что его неулучшенные спутники чувствуют это. Для них все перекрывала вонь смазки и горючего, ползущая из оружейной. Оттуда же доносился грохот клепальных молотков и вылетали шипящие искры лазерной сварки. На заднем фоне ворчали двигатели, используемые в качестве генераторов.
Зефатийцы не знали, куда смотреть, и непрерывно озирались с восхищенным видом, часто сменявшимся гримасами испуга. Когда мимо гостей в считанных метрах над землей промчалась пара штурмовых спидеров, все старики разом вздрогнули.
Ольгин не представлял, что делегаты думают о виде, запахах и шумах лагеря. Он настолько привык к подобным условиям, что вообще не замечал их.
Транспортник примарха охраняла почетная стража из пятидесяти ветеранов в терминаторской броне. Воинов собрали из разных капитулов группировки, их доспехи украшали всевозможные символы, но все они стояли под флагом Крыла Смерти — черным полотнищем с красным гербом легиона.
Бойцы расступились, пропуская Ольгина с его подопечными. Гудение брони и грохот сабатонов прозвучали для избранного лейтенанта как теплое приветствие. Пока офицер шагал к десантной рампе «Грозовой птицы», ветераны поочередно разворачивались к нему и салютовали комбиболтерами, автопушками или огнеметами.
— Вы их командир? — спросила одна из старушек, которой помогал забраться на пандус еще более пожилой мужчина.
— Иногда, — сказал Ольгин.
Насупленный взгляд посланницы лучше всяких слов объяснил ему, что такого ответа недостаточно. Она напоминала вождю Крыла Смерти сестру его отца, очень стойкую женщину, хотя и немощную на протяжении большей части жизни. Пожав плечами, насколько это было возможно в доспехе, легионер добавил: