Ангелы крови
Шрифт:
Сегодня влажное шепчущее море было как никогда близко. Кинби чувствовал его присутствие в неслышных скользящих движениях южанина, в тупой самоуверенности оперативников Реннингтона, в падающем возле тихого кафе Сольменусе. В тяжелой овальной пластине, лежащей у него в кармане.
Постепенно из череды лиц выплыло одно – обрамленное темными кудрями, широкоскулое, с плотно сжатыми полными губами, и пристальным усталым взглядом карих глаз. Кинби поймал взгляд, сосредоточился, попытался задержать лицо Марты перед собой, ухватился за этот образ и потихоньку шепот кровавого
Открыв глаза, Кинби неподвижно лежал, уставившись в потолок, прислушиваясь к окружающей тишине. Пустое здание жило своей невидимой жизнью, в одном ему присущем ритме старого, обветшавшего, но все еще сохранившего тень былого достоинства, дома.
Некогда здесь жили тихие незаметные общественные фонды, о которых общественность не имела ни малейшего понятия, и редакции киножурналов, которые никогда не видел ни один кинозритель. Тихие незаметные люди выходили из небольших кабинетов, негромко разговаривая между собой, спускались по лестнице, и в доме снова наступала тишина.
Затем грянула одна из редких выборных кампаний, во время которых происходит что-то действительно интересное, и кто-то умело воспользовался усиливающим звук кристаллом, выращенным в мастерских бога Лантоя.
Редакции закрыли, помещения фондов опечатали, и Кинби с удовольствием наблюдал, как деловитые крепкие парни выводят, придерживая за локотки, скромных людей с незапоминающимися лицами и рассаживают по бронированным машинам, в каждой из которых сидел мант-оперативник, внимательно посматривающий по сторонам.
Пару лет спустя, Кинби вспомнил об этом здании, когда во время разговора с одним из его клиентов – торговцем недвижимостью, вдруг всплыл интересный факт – старый квартал, в котором находилось здание, почему-то пришел в упадок, дома стоят пустыми или в них перебиваются с хлеба на воду невнятные семейные конторы по починке обуви или зарядке амулетов.
Побродив пару ночей по району, детектив убедился в том, что здание совершенно заброшено и, на всякий случай, взял его на заметку.
При первом же удобном случае, он обустроил в одном из кабинетов аварийную лежку. Кабинет имел на редкость удобный подход – узкий и прямой как стрела коридор, заканчивающийся широкой лестничной площадкой и маленькую темную каморку непонятного назначения, которую можно было легко задвинуть тяжелым деревянным шкафом.
Аккуратно проделав люк в потолке коморки, Кинби оказался на чердаке здания. Исследовав его вдоль и поперек, удовлетворенно хмыкнул и удалился, стараясь не оставлять следов.
Сегодня лежка пригодилась. О ней не знала даже Марта.
Марта… Кинби почувствовал, как что-то смутно кольнуло его изнутри. Ощущение было давно забытым и потому вдвойне неприятным – чувство вины и неловкость. Прошел целый день, Марта уже перестала тревожиться и впала в бешенство, разыскивает его, да еще и трупы оперативников наверняка обнаружились…
Впрочем, – детектив потрогал карман, где лежала тяжелая пластина артефакта, – то, что Марта ничего не знает, к лучшему. То, чего она не знает, не может ей повредить.
О перестрелке в «Башне Итилора» Кинби еще ничего не
Не знал он и о том, что с трех часов дня Марта, как и все другие сотрудники Управления Полиции думают только о том, что старший сержант Барский, ветеран даже по меркам Людей из Ночи, выразил в одной фразе. Получив сообщение, он обвел глазами комнату дежурной смены и выдохнул:
– Ну, такого, парни, со времен зачисток не было…
Ни Кинби, ни Реннингтон, ни, тем более, парни из Управления полиции, к которым относилась и лейтенант Марта Марино, не знали точно, что именно нужно Хранителю Порогов. Даже Олон, глядя в нечеловеческие глаза своего патрона, не решился бы сказать, что до конца понимает его мотивы.
Сейчас он был крайне недоволен и встревожен именно потому, что не мог понять, зачем Хранитель идет на совершенно ненужный риск, давая команду на проведение крайне агрессивной операции, да еще и с участием опытного образца.
Конечно, перестрелка в «Башне Итилора», во время которой были убиты служащие дома Контино, предоставляла определенные шансы, и ими можно было бы воспользоваться. Но не настолько же явно!
Да еще в тот же день, когда вся полиция города поднята по тревоге, когда боевики дома непроницаемой стеной встали вокруг своих принципалов…
Это казалось полным безумием до тех пор, пока Хранитель, в очередной раз, выслушав сдержанную но решительную тираду Олона, не сказал:
– Олон, я обладаю информацией изнутри Дома Контино. Примерно через час Ральфа Пергюссона будут перевозить в его загородное поместье. Повезут тайно, всего две машины сопровождения, маршрут известен. Лучше всего устроить демонстрацию на площади Перемирия. Объект задействовать необходимо.
Помолчав, добавил:
– Нужна демонстрация. Уже пора.
Длинно выдохнув, Олон поклонился и вышел.
Значит, у Хранителя есть информация. Изнутри… Олон с удивлением понял, что испытывает нечто, отдаленно напоминающее обиду. Это, конечно, было абсолютно непрофессионально, но это было так. Об источнике внутри Дома Контино Олон ничего не знал, и слова Хранителя явились для него неприятным откровением.
Впрочем, – подумал Олон, – у Хранителя есть некоторые методы получения данных, о которых даже он не хотел бы догадываться.
Вспомнились длинные ночи, полные непонятных тяжелых ароматов и тени, двигавшиеся за шелковыми, расписанными иномирными существами, ширмами. Тени и запахи просто не могли принадлежать этому миру, и Олону почему-то не хотелось уточнять – откуда были эти странные гости. Хранитель после таких ночей вплывал в комнату с загадочной улыбкой и мешками под глазами.
И Олон получал информацию, позволяющую устранить любую угрозу до того, как она успеет себя осознать.
Олон никогда не спрашивал, откуда хозяин получает информацию, что отдает взамен… Он начинал действовать, жестко, быстро и эффективно.