Ангелы отпевают всех подряд. Боевик
Шрифт:
Кровач посмотрел на часы. Знаменитая Сейко упорно показывала полдень. В который раз – все полдень, полдень. Тимофей расстегнул браслет, и запустил часы в лаково блестевшую ворону… Траурная птица не испугалась. Ворона была уверена – час кровавого пиршества не за горами.
Проселок давно отвалил куда-то в сторону. Придя в себя при очередном окрике вороны, Кровач обнаружил что гребется через пашню по свежему следу грузовика, единственному на всю округу. Чем дальше, чем больше высыхал песок, тем призрачнее становилась эта подозрительная путеводная нить. Проедет ли здесь сегодня еще кто?
Наконец,
На какое-то время идти стало полегче, но ненадолго. Он все чаще ничком вытягивался на горячем песке. Земля покачивалась. Он чувствовал ее вращение? Или головокружение предвещало тепловой удар?
Вдруг воздух над ним приятно шевельнулся. Это было что-то новое. Тим открыл глаза. Ворона разворачивалась. Совсем низко, можно дотянуться рукой. Она сделала последний контрольный облет дохлятины, уже выпустила когти, целясь сесть ему на грудь. Он не шевельнулся. Он спокойно наблюдал за стервятницей. Он уже не боялся, что не встанет, он ничего больше не боялся. Боже! пресловутое второе дыхание так и не появилось.
Яровое поле начиналось холмом и заканчивалось холмом. Знойный южный ветер больше не успевал осушать задубевшую, липнущую к плечам рубашку… Он содрал ее через голову. Было так больно, словно сдирал со спины кожу. Обгореть он успел и в рубашке.
Слева в отдалении виднелись симпатичные кущи больших деревьев, – признак жилья. Он правил к ним, но они все не приближались. Почти призрачный след грузовика он тоже потерял. Да и много ли от путеводной той нити толку, если она так никуда и не привела…
Вместе с утратой чувства времени пропало и чувство расстояния. Он заблудился во времени и пространстве. Сколько же он топает? Три, пять или все десять часов? Жажда… Ничего кроме жажды… Даже ее мучения уже стали обыденными. Какая скука… У моего тела даже тень пропала…
Кровач давно не замечал, что солнце жалит то одну щеку, то другую. Не удивился когда дважды прошел мимо одного и того же зеленого валуна, заляпанного сметаной птичьего помета. Завершал чудесный камень, нахохленный коршун с открытым клювом. Мрачноватый объектив большого круглого глаза строго контролировал все что шевелилось в округе. Проветривая подмышки, трагическая птица расправила крылья. Жандарм окрестностей даже головы не повернул ему во след…
ГЛАВА 6
Нежное пиано хорошо отрегулированного движка Кровач заслышал издали, но не стал прерывать дремоту, предвещающую вечный сон. В долине наваждений может пригрезиться и не такое… Обмотав голову рубашкой, он так хорошо лежал на раскаленном песке…
Очнулся Кровач оттого, что посторонняя рука стала нежно отвязывать с ремня замшевый кисет с бриллиантами. Он почувствовал что отдохнул и не спешил. Приоткрыл глаз… Откуда здесь взялся белый жигуль? Подобрался и когда вскочил на ноги, руки его точно сцепились на горле…
Боже! Женщина!
– Псих! Я хотела помочь вам!
–
Женщина задыхалась. Но ее сиплый хрип не разжалобил Кровача. Женщина покусилась на его бриллианты. Женщина – враг.
Тимофей огляделся. Сознание он потерял на перекрестке двух проселков. Наверное, решил ждать попутку… Они на перекрестке одни… Дорога, на которой стояла машина, была неплохо укатана. По другой после ночного дождя прошел, пожалуй, лишь один грузовик. Стоя на коленях, женщина отплевывалась белой слизью.
– Где моя сумка? Тимофей рывком поднял врага на ноги и свирепо заглянул в душу.
– Признайтесь, где моя сумка?
– Отстань ты от меня со своей сумкой! Идиот! – просипела женщина, едва шевеля бескровными губами. Она направилась к открытой двери машины. "А ведь уедет, стерва"…
– Стоять! Ни с места!
Женщина насмешливо скривилась, но повиновалась кретину, насмотревшемуся гангстерских фильмов.
Кровач задом опасливо попятился к машине, заглянул под руль. Ключ зажигания торчал в замке. Выхватил ключ. Проверил багажник. Сумки нигде не было.
– Если хочешь жить – ложись на землю ниц, руки на затылок! Жди здесь. Уйдешь – догоню и удавлю! Не найду сумку – тоже удавлю.
Запугивание было нелепо. Женщина пылала яростью, она не боялась изможденного чужака, потому что не зависела от него. А вот он – зависел, потому как не знал дороги. Рано или поздно он сам поймет нелепость своих угроз, поэтому она и не подумала ложиться в пыль. Команда для женщины была неприемлема ни при каких условиях. Она не собиралась позволить сумасшедшему так вот запросто изнасиловать ее. Она подняла с земли камень. Кровач с силой швырнул упрямицу себе под ноги.
– Лежать! Придушу…
Кровач запустил двигатель… И тут же прогремел выстрел… Ветерок со стороны стрелка принес вонючий запах… Глаза защипало, запершило в горле. Что за фокусы!? Неужели у дамочки газовая пукалка? Вай, какая крутая пигалица… Не оглядываясь на стреляющую женщину, Тим погнал машину по зыбучей пашне. А вслед ему выстрелили еще раз.
Суглинок полосами чередовался с песчаными участками, на которых следы исчезали и ему не раз приходилось возвращаться. Но сказано же – дуракам везет. Это беспечное племя у господа на особом попечении, здесь нужен глаз да глаз. Это умникам не нужно сопли утирать, вот им от бога и внимания меньше…
– Иа! Иа! – заорал Кровач, когда Через километр подобрал на пашне пачку долларов.
Еще через пару километров, возле зеленого валуна, нашел штаны. Карманы были набиты деньгами… Но и этого мало. Распластав крылья, Коршун тупо продолжал свой вечный дозор. Старый хрыч наверняка знает, где валяется сумка с долларами…
Судя по пьяным вензелям собственных следов, заблудился он давно, и несколько часов нечистая сила водила его по кругу радиусом с километр. Только бросив суму, он вырвался из объятий дьявола и побрел точно в нужном направлении, точно в точку встречи с подоспевшим как по заказу жигулем.