Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945
Шрифт:
Довнар отменил свой приказ об отчислении Ковшовой и Поливановой из полка. Впрочем, своеобразное наказание они все-таки понесли. У них отобрали снайперские винтовки и перевели в… санитарный взвод.
«…Знал бы ты, что пришлось нам вытерпеть за эти десять дней, — писала Наташа своему другу Леониду Зубареву 14 января 1942 года. — Я думала, что совсем разучусь улыбаться. Но вот я снова улыбаюсь, и ты можешь сказать: “Первая… вторая…третья!” Дело в том, что нас здесь решили переквалифицировать на сандружинниц и приказом прикомандировали к санвзводу. Мы, конечно, пришли в ужас. Я с детства терпеть не могла докторов и по сей день не имею ни малейшего тяготения к медицинской деятельности,
В конце января Станислав Александрович Довнар сменил гнев на милость, и милость его была очень широка. Он вернул снайперам их любимое оружие и перевел в комендантский взвод, в оперативную группу при командире полка как самых лучших стрелков. Более того, капитан занялся их дополнительным образованием, так как понимал, что на краткосрочных курсах многое им объяснить просто не успели. Например, он раздобыл для них учебник по военной топографии и сам прочел несколько лекций. Также он позволил им больше тренироваться в стрельбе, выдал запас боевых патронов, в том числе и с «тяжелыми» пулями.
Майор признавал, что Ковшова превосходно владеет снайперской винтовкой. На расстоянии 300 метров она с первого раза попадала в головную мишень, в то время как он сам — только со второго или с третьего выстрела. Ее способности были очевидны, и он хотел вырастить из молодой москвички настоящего армейского стрелка-аса.
Но не все складывалось гладко на этой службе.
«Однажды мне пришлось заступиться, по справедливости, за Машу Поливанову, — вспоминал впоследствии Довнар. — Как-то возвращаясь с осмотра рубежей, я проходил мимо расположения комендантского взвода.
Там шли занятия. Вдруг я услышал взрыв грубоватого мужского хохота. Я зашел и спросил, что тут за веселье такое.
Бойцы ничего не ответили. Среди них я увидел Наташу и Машу и тотчас заметил, что щеки у Маши ярко пылают, а Наташа стоит рядом, и лицо у нее хмурое и гневное.
Командир взвода доложил мне, что происходит занятие по материальной части винтовки Мосина и в настоящий момент наступил десятиминутный перерыв. Тогда, подойдя к Наташе, я обратился к ней с вопросом: что все-таки здесь произошло? Оказывается, один из бойцов спросил у Маши, почему она забинтовала мушку и прицельное приспособление у своей винтовки. Не успела Маша ответить, как один из бойцов “разъяснил”:
— Женщины, они и женщины есть. Привыкли ребят пеленать, вот она и винтовку запеленала. Не бабье это дело, оружие!..
Я знал, что этот парень слыл во взводе шутником и острословом. Поощренный смехом своих товарищей, он продолжал высмеивать девушек за то, что они “нянькают-ся” со своими винтовками.
Уже по тону, каким рассказывала Наташа о происшествии, и по тому, как серьезно и внимательно я ее слушаю, бойцы поняли, что смеяться тут вовсе не над чем. Улыбки с лиц исчезли, воцарилась тишина.
Я объявил командиру взвода, что сейчас сам произведу осмотр и проверку состояния оружия у всех бойцов, для чего приказал немедленно построить взвод. Наташа и Маша стояли на левом фланге. А я начал проверку с правого фланга, вызывая
Вывод был неутешительным. Я нашел, что оружие у бойцов комендантского взвода находится в неудовлетворительном состоянии. Слабо знали они и материальную часть винтовки и совсем не имели знаний по баллистике и теории стрелкового дела. Зато у Наташи и Маши я нашел винтовки в идеальном порядке. Налицо была и вся ружейная принадлежность. На мои многочисленные вопросы по баллистике они обе ответили отлично, по Уставу, коротко и точно.
Бойцам Ковшовой и Поливановой я объявил благодарность перед строем за образцовое отношение к боевому оружию. В ответ услышал два звонких девичьих голоса:
— Служу Советскому Союзу!..»
Надо ли говорить, что сбережение оптического прицела, в котором девять линз, — одна из важных задач в снайперской службе. Конечно, стрелять можно, используя и открытый секторный прицел с хомутиком, расположенный сверху на стволе винтовки. Но все же идеальное прицеливание, и особенно — на расстояние более 300 метров, — обеспечивает именно оптика, потому к ней следует относиться очень заботливо. Оба окуляра оптического прицела закрывают специальными кожаными колпачками, всю его металлическую трубку — брезентовым чехлом. Может быть, чего-то из этих принадлежностей у Маши Поливановой не было, и она нашла собственный выход из положения. Хотя и бинты применяются. Снежной зимой для маскировки ими иногда оборачивают ствол, цевье ружья и даже приклад…
Как ни мечтали бойцы и командиры 2-го стрелкового полка попасть на передовую и громить фрицев, но под Москвой с оккупантами справились без них. Впервые с начала Второй мировой войны немцы понесли столь жестокое поражение. Никогда раньше, ни в Австрии, ни в Бельгии, ни в Польше, ни во Франци их не били так, как на заснеженных полях России. Однако боевые действия продолжались. Хребет фашистскому зверю только еще предстояло сломать.
По приказу Народного комиссариата обороны 17 января 1942 года 3-ю Московскую коммунистическую дивизию перевели из ополчения в регулярную Красную Армию, присвоили номер 130, определили ее состав: 371-й, 528-й (бывший 2-й полк), 664-й стрелковые полки, зенитные, артиллерийские, саперные, медицинские и другие части. Затем эшелонами по железной дороге дивизия отправилась на Калининский фронт.
Ранним утром 16 февраля 1942 года эшелон прибыл на станцию Черная, что в 90 километрах от города Великие Луки. После выгрузки солдаты и командиры 528-го стрелкового полка пешим порядком двинулись на север, к озеру Селигер. Путь был нелегкий: в мороз, по глубокому снегу, с ночевкой в лесу, без горячего питания. В отдалении уже слышалась артиллерийская канонада, над полковой колонной несколько раз низко пролетали немецкие самолеты. Днем 20 февраля пехотинцы вступили в бой с противником у большого села Новая Русса.
ПЕРВАЯ ПУЛЯ
Мирно прослужив четыре месяца под Москвой (если считать со дня принятия присяги — 20 октября 1941 года), добровольцы впервые очутились на фронте. До того они занимались боевой учебой то в поле, то на стрельбище, а теперь попали под самый настоящий артобстрел. Позиции 528-го стрелкового полка находились в лесу, засыпанном снегом. Бойцы и командиры имели белые маскхалаты, что помогало им незаметно для врага располагаться между огромными вековыми деревьями. От попаданий тяжелых снарядов многие сосны и лиственницы пострадали. Разбитые их кроны склонялись вниз, в снегу торчали обломки веток и стволов.