Ангелы
Шрифт:
– Где ты был? – в курилке появился Люцифер с красной рожей – видимо бегал много на физкультуре. – Бакасо сегодня, как Сатана! Всю группу! Загонял!
– Мы завтракали! – ответила вместо меня Роза.
– Да! – подтвердил я.
– Засранцы! Подставили меня, бросив одного… Ну да черт бы с этим! Там была девушка из 2В. Мне показалось, что я влюбился! – Люцифер, наконец, прикурил сигарету.
Я улыбнулся, услышав такое заявление. После незабываемого секса в мужском туалете мое настроение
– Ты не можешь влюбиться! – сказал я, крепко прижимая к себе Розу. – Ты вообще знаешь, что такое влюбиться? Когда-нибудь слышал слово «любовь»?
– Я все время влюбляюсь в девушек… – Люцифер улыбнулся и окинул всех стоящих людей в курилке.
– На одну ночь? – внезапно спросила Роза.
Я перевел на нее глаза и снова улыбнулся.
– А что, надо обязательно любить всю жизнь? – удивился он, как будто у него денег попросили.
– А как можно любить одну ночь? – не успокаивалась Роза.
Я молча наблюдал за разгорающимся спором между чудищами с разных миров.
– Как? Роза! Прекрати задавать глупые вопросы! Я слышу из вашей комнаты по ночами звуки любви, когда мой брат тебя любит, и, судя по этим звукам, ты не против ночной любви? – он гнусно улыбнулся, облизнув губы, неотрывно смотря в ее голубые глаза, которые были полны удивления и я бы даже сказал приятной для меня агрессией.
– Конечно, не против, хотя тебя это вообще не должно касаться! Дело в том, что меня любят не только ночью, но еще и днем и утром и вечером, на что ты, категорически не способен!
– Видишь ли, дорогуша! У нас с тобой разные понятия о любви, а на самом деле она одна! Это ты просто хочешь быть любимой каждую секунду, а в реальности мы вас любим по ночам. Только вот мне хватает смелости признаться всем, что у меня столько этой любви, что я хочу поделиться с ней со всеми женщинами!
– Люцифер, какая связь между сексом и любовью? – спросил я, все также улыбаясь.
Спор казался мне смешным, с учетом того, что я не особо понимал, чего они хотели доказать друг другу.
– Ох, братец! – Люц бросил на меня недовольный взгляд. – С тобой у нас вообще нет ничего общего, кроме рож!
– Видимо, как и со всеми! Люди живут вместе всю жизнь, а не по ночам! У них есть дети, работы и все такое. Неужели ты думаешь, что это все писькина любовь? – Роза гордо вскинула голову.
– Лапушка, я не сказал, что я люблю, я сказал, что влюбился. С чего вы вообще навешали на меня ярлыки конченого скота? Девушки сами ложатся ко мне в постель, я их не насилую и не заставляю! Да и вообще! Какое ваше дело? Хочу – влюбился, захотел – потрахался! Сидите и любите друг друга днями и ночами!
Люц раздражался. Вообще он не любил спорить
– Знаешь, звучит, как зависть! – Роза подалась вперед, гневно сузив глаза. – Ты просто неудачник! Тебе не везет с девушками, но ты не можешь в этом признаться, потому что врешь сам себе! И к тому же ты завидуешь нашей любви!
– Вашей любви? Не смеши меня! Где была ваша любовь, когда мой брат валялся на полу на кухне, пьяный и в соплях, в то время как ты нежилась в его постели…
– Люцифер! – строго сказал я.
Вот чего я не хотел, так это, чтобы они переходили на личности. Мне было плевать на то, как Роза обзывала его, что говорила, но ему я не позволял говорить о ней гадости в моем присутствии.
– Что? – возмутился он, переводя на меня взгляд.
Нахмурившись, я молча смотрел ему в глаза, давая понять, что он не должен так разговаривать с Розой. И Люцифер это прекрасно понимал. Ему не надо было говорить или что-то объяснять – он отчетливо понимал тишину, возникшую между нами.
Возможно, Роза немного ошиблась, говоря о чувства и переживаниях Люцифера: он не завидовал, он – ревновал.
– Нам пора на пару… – тихо сказала она, делая шаг назад.
Я не понимал, как же они смогли тихо и мирно разговаривать о погоде, когда они терпеть друг друга не могут. По крайней мере, после того представления я немного успокоился в своих переживаниях насчет их двоих.
Идя к кабинету, я все-таки решил сосредоточиться на идиотизме, который меня ожидал: то есть на своем докладе.
Лафортаньяна была еще той гадиной. Ей могло не понравиться мое выступление из-за внешнего вида, из-за интонации, с которой я произношу то или иное дурацкое слово, из-за торчащего волоска на голове в другую сторону. Да чего тут говорить! Она могла выгнать меня и не поставить зачет из-за всего, из-за всей той шизоидной чуши, которая приходила ей в голову. А мне вовсе не хотелось страдать из-за ее не здоровой мозговой деятельности.
– Здравствуйте! – Лафортаньяна вползла в аудиторию, как обычно с пучком на голове и высокомерным лицом.
Я горько улыбнулся. Ну что за выродок позволил работать такой вот выдре с детьми? У них же моральная травма на всю жизнь останется и кошмары будут сниться до конца дней.
Профессор заняла свое привычное место у доски за огромным столом и молча смотрела на нас. На ее парах была такая тишина, словно все студенты, включая эту кикимору, умерли. Почему-то она всегда, перед тем как начать что-то вещать внимательно разглядывала наши потухшие рожи. Может, запоминала. Или вспоминала. Но это было не просто так – это точно!