Ангелы
Шрифт:
– Да не могу я спать! – крикнул Люц.
– Заткнись, придурок! – шикнул я, боясь, что его вопли разбудят Розу. – У тебя бессонница без секса начинается?
– Нет, идиота ты кусок, в моей кровати спит девушка, которая призналась в любви, но не мне и отказала, на этот раз мне! Я что, по-твоему, еще должен спать с ней?
Вот это сюрприз! Мой брат пытался ненавидеть меня из-за какой-то херни! В доме спали две девушки, обе влюбленные в меня. Мой брат жаждал каждую из них и обе ему отказывали. Ну почему вся эта херня происходила именно
С одной стороны я совсем не понимал Люца: ведь кому-кому, а ему никакая любовь была не нужна, ну подумаешь без секса остался? В нашем возрасте куча ребят остается без секса, он и так был счастливчиком, у которого девушек было больше, чем волос на голове.
С другой стороны я не понимал Мелишу. О какой любви она говорила, побывав у брата в постели, и ни раз? Что за заскок был в ее голове, который я должен был расхлебывать? Зачем ей любовь? Моя любовь? Мне было тошно…
Я снова отправился в комнату так и не попив чаю, мне не хотелось сидеть с Люцом и выслушивать его несчастье. Проходя мимо комнаты брата, я увидел, что дверь приоткрыта. Не знаю, что на меня нашло, но я решил заглянуть туда.
Я бесшумно толкнул дверь и зашел в комнату. Как всегда, там творился жуткий бардак, шторы были задернуты, горы бычков на столе, куча вещей на стульях и пуфиках.
Мелиша спала, как и сказал Люц, в штанах и в его футболке. Она лежала на боку, руки под головой – некая поза эмбриона. Я подошел к кровати.
Кровать Люцифера была больше, чем моя, шире, длиннее. Я присел на край и уставился на лицо Мелиши, освященное коридорным светом. В моей голове не было толком никаких мыслей, я просто смотрел на нее, пытался, наверное, понять, что творилось у нее в голове.
– Что ты тут делаешь? – в комнату вошел Люцифер с вытаращенными глазами. – Комнатой ошибся?
Люц шептал… Я улыбнулся. Какой бы он не был подонок, что бы он ни строил из себя, все-таки чувства в нем были… Он говорил шепотом, потому что не хотел будить Мелишу.
Возможно, мне показалось. Может он не хотел будить ее потому, что не хотел снова выслушивать ее любовные россказни и переживания.
– Да, я мимо проходил! – буркнул я в ответ, встал с кровати и пошел к двери, но Люцифер схватил меня за руку и приблизился к уху.
«Иди сюда», он вытащил меня в коридор.
– Не будь таким гуттаперчевым, брат! Не поддавайся своим чувствам жалости… она не стоит этого! Эта жалкая шлюха…
– Так нельзя, Люцифер… нельзя так говорить о девушках… – прошептал я.
Брат усмехнулся и отпустил мою руку.
– Так нельзя говорить о девушках, которые влюблены в тебя или обо всех девушках? Не затрудняйся с ответом! Гавр, о людях надо говорить то, что они заслуживают. Неважно, девушка это или мужчина. Если она шлюха, в этом нет ничего постыдного, назвать ее так…
– Кто дал тебе право считать, что она заслуживает ярлык «шлюха»? По какому принципу ты это определяешь, Люцифер?
– По такому, по какому и ты! – улыбнулся он. – Когда мы сидели в кафе, ты смотрел
Я смотрел на Люца. А ведь он был прав: несколько часов назад я сам думал о Мелише не совсем хорошие мысли, и мне даже в голову не приходило, что она внезапно станет… Твою мать, мне стало ее жалко из-за того, что она влюбилась. Я становился слишком податливым, когда слышал о влюбленных людях.
Я молчал, брат смотрел на меня. Слава богу, он пошутил, он не держал на меня зла из-за пустынной ночи. А я не знал, что мне делать дальше с любовью шлюхи.
Утром, точнее, через часик после разговора с Люцифером, я пошел в ванную..
Я прислушался – там никого не было. Роза все еще спала, хоть я ей и сказал, что пора вставать. Мое отражение было уставшим, не выспавшимся, но полное жизни. Жаль, я не мог понять такой жизни конкретно, скучной и нездоровый или веселой и долгожданной.
Я засунул щетку в рот и замер. В зеркале, сзади меня стояла Мелиша. Я не слышал, как она вошла. Девушка была похожа на призрак: бледная кожа, огромные глаза за счет синяков усталости, растрепанные волосы. Она была похожа на больную, истощавшую креветку. Но почему я раньше этого не замечал? Почему всего за одну ночь она превратилась из аленького цветочка в чахнущее на глазах создание? Я несчастный мудак! Мне надо было избавиться от жалости…тогда ее красота бы вернулась!
Пока я думал, я не менял своей позиции – молча стоял со щеткой во рту. За эти несчастные минуты, полные тишины, я съел столько зубной пасты, что уже подумывал отказаться от завтрака. Я так и таращился на девушку в зеркале.
Внезапно она подошла ко мне и обняла сзади, я даже почувствовал, как она уткнулась мне лбом в спину. Честное слово, я чуть щетку не проглотил от такой выходки! Первая моя мысль, которая посетила голову, была о Розе. Я испугался, что она войдет и увидит эту бессмысленную картину.
– Прости… – еле слышно прошептала Мелиша, но меня не отпускала.
Я так и стоял молча, разглядывая, как ее руки сжимают мое тело. Я не мог видеть ее за собой, только руки. Наконец, сознание вроде вернулось ко мне, и я аккуратным движением высвободился от девушки.
– За что? – спросил я, вытащив уже чистую щетку изо рта – я съел всю пасту.
На секунду я подумал, что это сон, очень херовый, страшный, но сон. Как же я хотел, чтобы ни черта из того, что происходило в ванне, не было реальностью.
Мелиша посмотрела мне в глаза, пожала плечами и вышла из ванны к Люцу в комнату. «Что это было?», вот что крутилось в моей голове. Я так и смотрел на дверь, ведущую в комнату брата.
– Доброе утро! – Роза вошла в ванную.
От неожиданного ее появления, я подпрыгнул, снова засунул щетку в рот и уставился на нее, как на надвигающийся смерч.