Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого

Фавье Жан

Значительную часть имущества Людовик X подарил своей новой супруге, Клеменции Венгерской: ленные владения, земли и права в Менневиле, Эбекуре, Сен-Дени-ле-Ферман, Варде, Экуи и Веркливе, [1544] которые образовывали «кольчужные» фьефы Менневиля и Плесси, за исключением дома в Лоншане, доставшегося Анрие дё Медону. и разрешения на пользование замком в Плесси. предоставленного графу Савойскому на время жизни короля, которое, впрочем, Филипп Длинный продлил в августе 1316 г. [1545] Это последнее пожалование привело к суду между графом Савойским, жаловавшимся на то, что люди королевы нарушали его права на замок, я королевой Клеменцией, которая защищала своих людей ив итоге добилась права на обладание этим замком от регента Филиппа в августе 1316 г. [1546] Наконец, 15 декабря 1317 г. в парламенте было заключено соглашение между владельцем и пользователем Плесси. [1547]

1544

1315 г. ноябрь; Arch, nat., J 423. № 34.

1545

1316

г., август; Arch, nat., JJ 54 b,№ 15, f. 8 г.

1546

1316 г., август. – Венсенн; vidimus дарственной на замок (1315 г., декабрь. – Венсенн), Arch, nat., JJ 54 *, № 10, f. 4 v.-5 v.

1547

Arch, nat., XI a3, f. 159 v.; E. Boutade, Actes…,t. II. p, 209. № 5107, ошибочно указано: I. 159 г.

Карл Маршский, брат короля, получил земли и фьеф Фальюэля и Кондрена, а также грюэри Шони. [1548] Казалось, Филиппу Длинному ничего не досталось из оставшихся после смерти Мариньи трофеев, но это, возможно, объяснялось несколько запоздавшей регистрацией имущества, а также тем, что подарок короля графу де Пуатье, ставшему, в свою очередь, королем, не имел бы никакого смысла.

Людовик д'Эвре, в свою очередь, получил ленные владения в Мариньи, Васкейле, Лонгвилле, Белленкомбре, Соквиле, Денестанвиле и Лонгее, владения в Шильи – за исключением замка, отданного Людовику, – поля в Арке и ярмарку в Гренвиль-ла-Тентюрьер. [1549] Он получил это имущество не в дар, а в обмен на 8000 турских ливров ренты из казны.

1548

1315 г., май. – Венсенн; Arch, nat., JJ 52, № 74, f. 37 v.

1549

1315 г., 1 июля. – Париж; Arch, nat., JJ 52, № 152. f. 79 г.; Ch.-V. Langlois. Registres perdus…,Livre fouge, № 888.

Карл Валуа наконец вернул себе владения в Гайфонтене, [1550] которые совсем недавно уступил Мариньи. Сделка была очень выгодной, поскольку он сохранил и второй элемент обмена 1310 г., Шампрон! Гайфонтен принес ему 2000 турских ливров дохода, которые ранее Филипп Красивый хотел ему даровать. [1551] Владения, предоставленные Людовику д'Эвре лишь в качестве источника ренты, вернулись в королевский домен после смерти графа. В 1323 г., чтобы положить конец спорам с Карлом Валуа по поводу фьефов и ренты, которые относились к Мариньи, по мнению короля, удерживавшего Мариньи в своих владениях после смерти Людовика д'Эвре, или к Гайфонтену, по словам графа Валуа, Карл IV отдал эти фьефы и ренту своему дяде. [1552] Карл Валуа, которому в то время принадлежала значительная часть баронии Мариньи, [1553] попытался воссоздать его уже для себя; об этом свидетельствует целая серия копий дарственных и грамот о возведении поместья в ранг баронского Филиппом Красивым, копий, которые он получил в марте 1323 г. в превотстве Парижа. [1554]

1550

1315 г., июнь. – Париж; Arch, nat., JJ 52, № 103. f. 54 v.; vidimus документа 1326 г., J 225, № 11; vidimus документа 1327 г., J 225. № 24.

1551

Карл Валуа получил из казны 1000 турских ливров в срок выплаты, которая пришлась на праздник Св. Иоанна в 1316 г.; R, Fawtier. Comtes du Tr'esor, p29. № 503.

1552

1323 г., февраль. – Париж; Arch, nat., J 225, № 16 et JJ 61, № 264, f. 120 v.

1553

Inventaire de la Chambre des Comptes de Valois; Bibl. nat., fr. 5284, f. 48–55.

1554

Arch, nat., J 225, № 17 `a 21.

Одержав победу над своим врагом, Карл Валуа собирал добычу и готовился взять оглушительный реванш, потешив свое самолюбие: он намеревался добавить к своему имени титул барона Мариньи. Ему не хватило времени. Два года спустя он умер, предварительно заплатив парижским беднякам, чтобы они молились за упокой души Мариньи и его самого… [1555]

Заключение

Память об Ангерране де Мариньи

1555

Continuation de G. de Frachet, dans Hist. Fr.,t. XXI, p. 65.

Тело Ангеррана еще оставалось на виселице в Монфоконе, когда страсти начали утихать. Никто не знал, как относиться к этому происшествию, и официальный историограф Ив из Сен-Дени, завершая в конце 1317 г. свой труд об истории Сен-Дени и о французской монархии, умолчал как о роли советника Филиппа Красивого, так и о судебном процессе, состоявшемся при Людовике X, короле, царствованию которого автор посвятил очень небольшую главу в своей работе. [1556] Современник Ангеррана, к тому же монах Сен-Дени, прекрасно осведомленный о случившемся, не мог просто не заметить такого упущения.

1556

Bibl. nat., latin 5286.

Более того, в завещании Людовика X также не упоминается об Ангерране, но, по всей видимости, король испытывал угрызения совести по этому поводу,

поскольку приказал основать две пребенды в коллегиальной церкви Экуи. Сделал он это не случайно. Он также выделил 5000 ливров Луи де Мариньи и столько же остальным детям Ангеррана,

«учитывая, какие неоценимые услуги оказала нашей дорогой матери Жанна, [1557] мать Луи де Мариньи, и то, с какой любовью относилась к ней наша мать, поскольку она выдала ее замуж за Ангеррана де Мариньи, и от этого законного брака родился Луи де Мариньи, наш крестник, а также учитывая огромное несчастье, которое приключилось с Луи и с остальными детьми, из сожаления… [1558] »

1557

Жанна де Сен-Мартен, первая жена Ангеррана.

1558

Завещание Людовика X (1316 г., 5 июня); Arch, nat., J 404 А, № 22.

Из этого следует, что этот поступок со стороны короля был не признанием ошибки, а жестом жалости: «огромное несчастье» приключилось с его крестником Луи, а не с Ангерраном де Мариньи! Король не подвергал сомнению справедливость приговора, а просто хотел помочь своему верному камергеру, которого искренне уважал. Снисходительность короля распространилась и на других детей Ангеррана, которые были еще молоды и жили в бедности. Но лишь неправильное истолкование документа позволило Миллену написать [1559] о том, что Алис де Монс вышла на свободу в 1316 г.: в королевском завещании речь шла о Жанне де Сен-Мартен, и имя «Жанна» относится не к королеве, а к матери Луи де Мариньи. Действия потомков Людовика X не затронули интересов детей Ангеррана, и в 1328 г. родная сестра Луи де Мариньи, Мари, которая была монахиней в Мобюиссоне, все так же получала из казны выплаты, назначенные ей отцом. [1560]

1559

A.-L. Miliin, Antiquit'es nationales…, IIIII, chap. XXVIII, p. 20.

1560

Bibl. nat., fr. 20691, p. 839.

Двадцать четвертого июня 1317 г. Филипп Длинный вручил детям Ангеррана грамоту о восстановлении их в правах. [1561] Клеман посчитал это реабилитацией камергера. [1562] Лишенный даже призвука торжественности, этот документ был призван подтвердить полную юридическую дееспособность детей приговоренного и восстановить их репутацию. Однако заметим, что, в отличие от 1316 г., речь шла только о кончине Ангеррана, а не о его преступлении.

1561

Arch. nat„ JJ53, № 226, f. 95 r.

1562

P. Cl'ement. Trois drames historiques…,p. 370.

Карл Валуа ни словом не обмолвился о своей жертве в завещании от 17 сентября 1325 г., [1563] но общеизвестным фактом является то, что, чувствуя приближение смерти, он приказал дать денег всем беднякам Парижа с тем, чтобы они молились за Мариньи и за него самого, причем современники отмечали, что Мариньи он назвал первым. [1564] Эти предсмертные угрызения совести, в принципе, ни о чем не говорят, граф, конечно же, не верил в невиновность Ангеррана; он единственно мог сожалеть о своей непримиримости. Впрочем, д-р Браше утверждает, что это «изменение характера… обычный клинический признак фокусного смещения позвоночника», стало следствием недуга, вызвавшего предсмертный частичный паралич. [1565] В любом случае, такая реакция доказывает, что именно Карл Валуа был виновником случившегося в 1315 г. и сам считал себя таковым.

1563

Arch, na t., J 164 В. № 54.

1564

Contin. de G. de Frachet. dans Hist, Fr.,t. XXI, p. 65.

1565

Aug. Br"achet, Pathologie mentale des rois de France,p. 433. – Шартр, Arch

Сын Карла Валуа, став королем Филиппом VI, выделил Тома де Мариньи землю ренту в 600 ливров с земли, «принимая во внимание случай», лишивший его наследства, и желая предоставить ему возможность содержать семью. Но и этот жест, которого добился епископ Бове, был сделан «при том, что мы не имеем к этому никакого отношения, нашей особой милостью из жалости и абсолютно бескорыстно». [1566] В этом случае речь вновь идет лишь о помощи сыну казненного опального отца, который лишился средств к существованию, а не о возмещении несправедливо нанесенного ущерба. По всей видимости, всплеск королевской щедрости был вызван настойчивостью Жана де Мариньи, который в то время был советником, а вскоре стал канцлером Франции. Именно он ходатайствовал перед папой Иоанном XXII о предоставлении бенефиция своему племяннику Раулю, канонику Бове и Mo, которого он в повторном прошении к понтифику описал как бедного юношу, изучавшего право в Орлеане и не имевшего и ста ливров дохода. [1567]

1566

1332 г., июль. – Мелея; заверено королем: 1335 г., 7 октября. – Шартр, Arch. nat., JJ 69, № 224, f. 98 v.; id.:1337 г… ноябрь. – Венсенн. JJ 68. № 13. 1. 9 V.-10 1.

1567

Bibl. vaticane, Vat. lat., 14400, f… 1, № 1; 'ed. M.-H. Laurent, Trois nouveaux r^oles…, dans Ecole francaise de Rome, M'elanges…t. LXVI, 1954. p. 226.