Английская роза
Шрифт:
Дамир помнил, как мама частенько говорила отцу: «Ты мне всю жизнь испортил…». И Дамир уже в детстве понимал, что лучшие места – это не всегда счастье, что даже самые близкие люди могут предать друг друга, что семейная лодка может в одночасье потерпеть бедствие; что есть что-то такое, что от него никак не зависит, и бесполезно бежать впереди паровоза с красным знаменем, в красном галстуке или с комсомольским значком и билетом и спасать семью от мины замедленного действия. Иногда взрыв нужен для эволюции, развития. По этому поводу он всегда представлял картинку, как посаженное семя оживает, пробивается сквозь толщу земли, будоража её, к свету. И уже будучи на поверхности, начинает расти, расцветать, давать плоды, наполняясь золотыми лучами солнца. Там, где солнца нет и воды, саду не суждено цвести. Дамиру с лихвой доставалось материнской любви, но компенсировать отсутствие контакта с отцом, она не могла. Отцовскую силу собирал по крупицам. Его настоятельный совет чтить традиции семьи принял как руководство к действию и стал потомственным военным. Очень переживал, что с отцом не довелось жить душа в
Дамир всему учился охотно. Любил в пионерском лагере строем ходить под речёвку, песни петь у костра, вести умные разговоры и о нейросетях, и о квантовых частицах, и о продольных волнах. Вожатый в Артеке был не только прекрасным педагогом, но и интересным собеседником. Будоражил пытливый ум. Он же дал толчок к поиску решений по укреплению живого разума, поиска всех ответов в подсознании. Дамир ухватился за мысль: «Иннейро – живой интеллект всех состояний». Впоследствии он развил её и нашёл в ней ключ для открытия самых сложных дверей. Это был код. А ещё он запомнил доводы вожатого о пользе пустоты. «Голова полна мыслей, но правильный ответ приходит тогда, когда удаётся успокоить ум, освободить голову. И ещё простой пример: стягивают во втулку тридцать колесных спиц, а пользуются тем местом, где их нет. Месят и лепят глину, изготавливая кувшин или дудочку, – а пользуются тем местом, где её нет. Пробивают окна и двери, строя дом, шалаш, землянку, – а пользуются тем местом, где нет ничего. Потом наполняют это пустое пространство, и всё время хотят избавиться от многого, потому что мешает, забирает энергию, засоряет. А оказавшись в чистом поле, на вершине горы, чувствуешь себя наполненным и счастливым. Позднее Дамир эти наблюдения переложил в понимание: «Там, где наличие, – корысть, отсутствие – польза». Наивысшую пользу приносит то, чего нет. И всё существует и функционирует благодаря тому, чего нет. Парадоксально, но факт. Освободили голову от посторонних мыслей, чтобы сконцентрироваться на внутренней работе, – вот вам и результат: всё ищи внутри себя, хоть там, казалось бы, пустота, только кости и органы. А основа этой «полезной пустоты» – дисциплина и самосознание, потому что дисциплина освобождает время, а самосознание освобождает внимание. Так и формируется полезная «внутренняя пустота» – пространство для наполнения новым, жизненно необходимым.
Как это ни странно, наш мир настолько откликается и поддерживает любое наше начинание, направленное на развитие. Так было и с оформившейся у Дамира мыслью о пользе пустоты. Уже будучи студентом авиационного училища, Дамира увлекали сверхновые идеи, ведущие к самораскрытию. И здесь везло ему на интересных людей.
Тогда вот состоялась встреча и с Рашидом. Сдружились после окончания авиационного училища на практике. Небо манило обоих, но ещё больше нравилось уходить на собственную глубину. Дамира привлекла программа, которой увлекался Рашид, и она прочно вошла в его жизнь. Это была программа «Иннейро», которую только начинали разрабатывать московские парни, и молодые ученые были рады, когда кто-то отзывался на эксперимент.
И когда от первого лица страны Дамир получил задание по разоблачению лиц, сливающих информацию, и в помощь была предложена программа искусственного интеллекта, Дамир обоснованно заявил, что с искусственным и получишь результат, далекий от того, к чему стремились, и углубился в «Иннейро» – поддержка нужна, но лишь та, что реально укрепляет. Решил ежедневно по паре-тройке часов заниматься по программе в тренажёрном зале с инструктором, подключить корректоры функционального состояния. С теми, кто не в курсе, а таких большинство в окружении, особо информацией не делился: мало кто верит в чудеса. Уходить на глубину можно только с единомышленниками. Попытался разыскать Рашида. Оказалось, что он работает в Вашингтоне и относится к категории подозреваемых. Мимолетная мысль была верной: «Рашид?». Вот уж поистине все грани между добром и злом размыты. Но пока отложил информацию в сторону в надежде, что ошибка по факту. Но знал, что интуицию не обманешь. Вспомнил, как Рашид посвящал его в «Иннейро»:
– Благодаря этой программе мы приводим в порядок мозг, снимаем напряжение, улучшаем психические и функциональные состояния. Это позволяет быть в прекрасной форме, легко и быстро достигать целей.
– Как?
– Наполняя шаг за шагом освобождённые внутренние пространства новыми навыками, «Иннейро» позволяет человеку оказывать управляющее воздействие на мозг, избирательно воздействуя на потенциалы готовности группы нейронов, определяющих успех и эффективность того или иного жизненного процесса, наполняя их достижимыми целями, решаемыми задачами и необходимой энергией.
Дамиру окно возможностей мозга казалось бездонным, а путь познания захватывающим. Но вопросов «почему» меньше не становилось. Многие из них
Позднее при встрече с Рашидом в Вашингтоне они предстанут друг перед другом «в масках». Так требовал протокол. Разговор был в общем:
– Не все так тонко разбираются в международных отношениях, Дамир.
– Возможно, у меня и есть кое-какие преимущества. Но даже при этом к самой идее пожить в Америке придётся привыкать с трудом. Я укоренился дома, на родине. Где родился, там и пригодился.
Рашид, под новым именем Дин, не мог не отметить, насколько гармоничен Дамир: достоинство и преданность, академичность и коммуникабельность, открытость и сдержанность в точно выверенных пропорциях. Ему удаётся не переусердствовать ни в том, ни в другом. Дамиру, признаться, слава и почести были не нужны. Он больше думал о том, что у нашего "королевства" и без инородного вмешательства достаточно очагов, готовых пыхнуть в любую минуту… Но как-то принято больше обсуждать других… Типа: "нам надо было остановить Гитлера на Рейне, а Хрущёва – в Будапеште"… А о том, что происходит на просторах Великой степи, ярче говорили полотна современных художников… Вот "Чёрный лебедь" – полотно иносказательное, но всем понятно, что тревожит художника. И как так случилось, что Газпром за копейки закупает у нас нефть, и нам же втридорога продаёт? Похоже, надолго залетел к нам чёрный лебедь. Кружит как ворон. Тревожно. Вот и трясёт землю-матушку… Жить хочется на двадцатом – ближе к небу, но как же страшно даже при пяти баллах. Штормит, качает. Куда бежать из родного дома? Знатоки советуют оставаться в доме, отыскав безопасный треугольник. Но говоря о треугольнике, мысли были только такие: третий лишний, Бермуды. А вообще-то, справедливости ради: кому что суждено, от судьбы не уйдёшь. А вот «Зелёная революция» страшна тем, что мы получили удар под дых исподтишка, от своих. Вот такая гамма: от мажоров до миноров один шаг. Сколько ещё папенькиных сынков среди высокопоставленных, представляющих интересы страны за бугром? Тут же Дамир поймал себя на том, что пытается прикинуть, когда наконец страна вырвется из объятий британской монархии? И как же так повелось, что английские банки привлекательнее для наших людей, а жить в Лондоне приятнее? «Наши люди в булочную на такси не ездят» – юмор кинематографии… Правда жизни. Народ потешается открыто, а если поднимется, как, бывало, и снесёт всю вычурность жизни тех, кто наверху? Однако какая же в природе закономерность: ноябрьские события, декабрьские, январские… И не было бы этих неурядиц, если бы человеки были людьми. Кстати, «чел» стало обычным словом. Вот как под сократились. Дамир усвоил с детства, что слова, мысли играют ключевое значение. Когда уставал от системы, непонимания, создавал своё, уходил в себя. Но приходит время, когда понимание ответственности за судьбу мира не позволяет оставаться в стороне: «Кто, если не я».
Придётся втягиваться лично в международный конфликт. На его фоне местные неурядицы меркли и из поля зрения уходили домашние хлопоты. Дамир должен был вылететь сразу же после встречи с Первым. Поводом поездки объявили легенду – переговоры, посвящённые торговой и фискальной политике. О планируемой деловой командировке знали только двое: что станет известно хотя бы ещё одному, завтра станет достоянием всего мира, а масса сплетен, слухов и домыслов – делу не помощники.
Несмотря на то, что Дамир старался концентрироваться только на «Зелёной революции» и формировании стратегии действий, он не мог избавиться от мыслей о Лилии и Рашиде. Мелькнула мысль и о том, что есть свои преимущества, когда с женой живёшь в состоянии нейтралитета или развода – ты ничего не нарушаешь, можешь себе позволить быть собой настоящим, и не чувствуешь себя виноватым, если позволил себе окунуться в чувства. Он часто представлял: Лилия взяла и – приехала! Просто проснулся, как сегодня, например, а Лилия готовит завтрак. Случись явлению, не довелось бы Дамиру поработать в Вашингтоне: ведь встреча бы уже состоялась, и развивались бы другие события на той линии жизни.
Дамир хорошо помнил историю взаимоотношений России и Украины не только с точки зрения политики. Ему рассказывала Лилия истории из жизни: как даже в школе шли стенка на стенку – кто за, и кто против, а в доме между матерью и отцом начались скандалы. Мать орала на отца, обзывая проституткой за то, что он присягал Украине, а теперь присягает России. Тогда они первый раз разбежались, и так и не примирились. Благополучия в их семье и в других семьях после присоединения не случилось, кроме одного личного бонуса: Лилия оторвалась от шумихи и уехала подальше – сначала в Черногорию, потом в Канаду и в Штаты. Подружилась с деловыми людьми благодаря своей привлекательности и скопила приличный капитал.
Роль модели влиятельному поклоннику не понравилась. Объяснил свою позицию коротко: «Ты – не кукла, на которую цепляют всё, что попало под руку, и заставляют стоять смирно, пока не пришпилят, приметают. А потом ходить так, как нравится режиссёру…». Хотя истина была в том, что он хотел, чтобы Лилия всегда была под присмотром и под рукой: лично его. Он помог ей окончить курсы полицейских и занять достойную позицию. Так у Лилии началась новая биография. Имя пришлось тоже сменить: Кристина Льюис.