Английские корни немецкого фашизма
Шрифт:
Видный британский историк Тревельян писал об отношении англичан к народному образованию следующее: «Обучение народа — это причуда, подходящая для усердных иностранцев… которым недостает нашего превосходства в характере и нашего положения в мире». Англичанин Г. Спенсер утверждал, что «преподаватель физкультуры… по всей вероятности является… смесью филистера и варвара». [740] Именно подобные качества вызывали зависть в империалистической Германии. Карл Петерс с удовлетворением отмечал, что в Англии «даже в университете… в основном учат футболу, крикету и гребле, а спортивная ловкость преподавателя ценится выше, чем образованность»; [741] учащиеся же пребывают в «наивном неведении… насчет всего, что не относится к Англии». [742] И уж если английское воспитание отражало «здоровый» мир английской буржуазии, [743] значит, такое воспитание обязательно должно было исцелить и недуг грядущего социального деклассирования немецкого бюргерства.
740
H. J. Spencer, in Contemporary Review of July, 1900, p. 115, quoted by Mack, pp. 215f.
741
Dibelius, S. 88; Trevelyan, History of England, III, p. 194, 254.
742
Carl Peters, England und die Englander, s. 207.
743
Eschmann,
Ведь те, кто еще в первую мировую войну гордился своим гуманизмом, заявляя, что «быть немцем —…значит серьезнее относиться к духу, чем к жизни», [744] теперь начали воспринимать гуманизм, в том числе и гумбольдтовский, как тягостное бремя. Как бремя героического императива, а то и как почву для появления таких нарушителей дисциплины и порядка, как брат и сестра Шолль, которые восемь лет спустя выступили со своей «Белой розой». Особое недовольство вызывала гумбольдтовская традиция немецкого университета: «немецкому университету до сих пор [1935 г. ]…не хватало… воспитательного элемента», т. е. муштры. Ведь все-таки «задача университета прежде всего заключается в воспитании [745] ». [746] В 1943 г. Роланд Фрейслер, приговоривший к смерти профессора Курта Хубера за подстрекательство студенческой молодежи к бунту, возглавляемому «Белой розой» брата и сестры Шолль, также настаивал, что «университетский профессор должен… воспитывать… вверенную ему… молодежь». [747]
744
Max Hildebert Boehm, Sinn der humanistischen Biidung (Berlin, 1916), S. 52.
745
Так, в 1938 г. в немецких университетах остался всего 71 % профессоров от уровня 1931–1932 гг. (прим. автора).
746
Eschmann, S. 176; David Schoenebaum, Hitler's Social Revolution. Class and status in Nazi Germany 1933–1939 (New York, 1980), S. 244.
747
Clara Huber, Kurt Huber zum Gedachtnis: «…der Tod war rucht vergebens» (Munchen, 1961), S.45.
Английская университетская традиция, наоборот, не вызывала никаких нареканий, поскольку занималась именно воспитанием молодежи и уж точно не могла вдохновить студентов на создание какой-нибудь «Белой розы». «Английский студент не ищет мировоззрения, а хочет стать воспитанным», — с удовлетворением отмечал репортер «Volkischer Beobachter» Ханс Тост. «Education» означает воспитание — понятие, вытеснившее с тех пор в немецком языке понятие «образование» (Bildung), которого нет в английском. Ведь образование имеют лишь некоторые, а большинство его не имеет. Зато воспитания «вкусили» все. Отказ от «идеалов» образования привел к конкретным достижениям, предшествующим «экономическим чудесам». Гуманизм же, напротив, приносил в борьбе за существование больше вреда, чем пользы.
Итак, Эшман самым настоятельным образом рекомендовал образованным бюргерам (уставшим сначала от гуманизма, а вскоре и от гуманности) проверенную опытом, эффективную английскую модель. Эшман подчеркивал, что английский университет не служит для научных исследований, то есть не призван давать знаний для ума: [748] главный его приоритет в Англии — выполнение воспитательной миссии во имя формирования «слоя вождей, мыслящего и действующего единообразно». [749] Эшман особо отмечал заслуги доктора Томаса Арнольда, создателя нынешней системы паблик-скул, который сумел воспитать подрастающих вождей одинаковыми, и тем самым предотвратил «разлад», грозивший нации. А «разрушительное… воздействие этого унифицирующего воспитания на отдельных людей с более тонкой организацией, таких, как Перси Биши Шелли», нисколько не уменьшало восхищения этого образованного мужа (который чувствовал себя очень уверенно, находясь под защитой авторитарного «гляйхшальтунга»). Ведь разве образцовая Англия не позволяла, причем с готовностью, ломать чувствительные натуры — во имя единообразия и закалки вождей? [750] В конце концов, «реальная жизнь» по своей сути была гораздо ближе буржуазии, а главное — более любима и дорога, чем идеализм. (Не случайно в окрепшей буржуазной среде возникла поговорка: «Тут никакой Шиллер не поможет» («Das hilft einem kein Schiller nicht»).)
748
Thost, Als Nationalsozialist in England (Munchen, 1939), s. 79; Eschmann, «Englische Fuhrerbildung»: Die Tat, XXVII, Heft 3 (Juni 1935), s. 176.
749
Ibid., S. 178.
750
Ibid, S. 173.
И потому одна из самых настоятельных рекомендаций Эрнста Вильгельма Эшмана, в 1935 г. указывавшего Германии на великий английский образец, звучала так: «В английской паблик-скул тот, кто не способен постоять за себя, неминуемо погибает… в этом отношении [паблик-скул]…является отражением реальной жизни». Таким образом, Эшман предлагал отказаться от идей Фридриха Шиллера и вернуться к атмосфере пресловутой Карлс-шуле, в которой последний подвергался жестоким притеснениям. (Эшман, видя, как другие страны пытаются подражать английским паблик-скул, сильно сожалел, что этим подражателям не хватает такого понимания реальной жизни. [751] ) «Если что бросается в глаза в паблик-скул, так это жесткость», — с гордостью отмечал он — и резюмировал: «Кто прошел через паблик-скул… может всю оставшуюся жизнь рассматривать как отдых». [752] Но многие паблик-скул-бойз «уже никогда не оправятся от пережитого здесь», — констатировал один британский автор в 1960-е годы. [753] Эшман считал, что ситуация, сложившаяся в Германии в 1935 г., требовала создания воспитательных заведений по английскому образцу. Английский властитель с его «жесткостью…принципом единообразия…командным духом и вождистской основой» [754] должен был стать примером для немцев. Таким образом, вождистский принцип, возникший в коллективах, где «всех вынуждают быть одинаковыми… где насаждают командный дух… и подавляют индивидуальные притязания», стал примером для Германии. [755]
751
Ibid., S. 174; Thomas Hughe, Tom Brown's Schooldays, p. viii: Introduction by Andrew Sanders.
752
Eschmann, S. 174.
753
Anthony Sampson, Wer regiert England? Anatomic einer Fuhrungsschicht (Munchen, 1963), S. 202, zitiert Brian Ingtis (Hrsg.), John Bull's School-Days (1961).
754
Eschmann,
755
Ibid., S. 175.
При таком воспевании «гляйхшальтунга», позволяющего максимально упрочить положение образованного буржуа, вполне логично, что Эшман [756] уделяет особое внимание главным английским «гляйхшальтерам», директорам паблик-скул, и тому влиянию и авторитету, которые они имели в общественной жизни Англии. [757] Ведь «наставники часто по своей натуре являются истинными вождями, им не обязательно быть выдающимися учеными». [758] Эшмана восхищало, что в Англии воспитание неотделимо от формирования вождей. Он восхищался и слоем вождей, «который обеспечивает единство нации, пронизывая все сословия… и преобразует силовые импульсы, исходящие от великих исторических вождей, в решения». «Английское воспитание прививает дисциплинированность, качества вождя и командный дух… и поэтому эти свойства отличают весь правящий слой». [759] «Здесь вызывают интерес только черты, характерные для структуры английской системы формирования вождей… — часто при почти не диктаторском руководстве». [760]
756
Ibid., S. 42.
757
Ibid., S. 172; Reinhard Spritzy, So haben wir das Reich verspielt (Munchen, 1986), S. 157.
758
Eschmann, «Englische Fuhrerbildung», S. 165.
759
Ibid., S. 167, 169.
760
Ibid., S. 165.
Для реализации воли к власти в рамках того, что называли «прусским» [национальным] социализмом, требовалась (кроме «философского» ницшеанства) именно проверенная, практическая модель — модель империализма, успешно осуществленная на практике: «Нам нужна жесткость, нам нужен… класс социалистических природных вождей… — власть, власть и еще раз власть. Планы и замыслы — без власти ничто… без нее не удастся добиться добровольного повиновения» [761] (из работы Шпенглера «Пруссачество и социализм»).
761
Oswald Spengler, Preussentum und Sozialismus (Munchen, o. J.), S. 98f.
Обращение к английскому опыту было далеко не новым делом для немецкой практики. (Временный) переезд в Англию (в 1852–1853 гг.) некогда оказал «глубокое и плодотворное влияние… на мировоззрение» немецкого «фёлькише» культуролога Пауля де Лагарда, [762] которого Альфред Розенберг почитал как «провидца» и одного из предшественников национал-социализма. [763] Лагард «завидовал англичанам, восхищался ими и впал… в некую… англоманию». Да, он имел намерение эмигрировать в Англию, [764] к «самым чистым представителям германской нации — англичанам». [765]
762
Paul de Lagarde, Deutscher Glaube, deutsches Vaterland, deutsche Biidung (Jena, 1914), S. iv.
763
Fritz Stern, Kuiturpessimismus als politische Gefahr (Stuttgart, 1963), S. 122f.
764
Ibid., S. 42.
765
Doris Mendlewitsch, Volkund Heil. Vordenker des Nationalsozialismus im neunzehnten Jahrhundert (Rheda-Widenbruck, 1988), S. 14.
Глава 7
Хьюстон Стюарт Чемберлен — британский провидец, пионер и пророк третьего рейха
Образ человеческого существа… низводится до образа животного, как только мы соединяем его с представлением о негре… Черные происходят от другого семейства обезьян, чем белые.
Немцы готовы; им недостает лишь вождя, ниспосланного Святым Духом.
Англичанин, для которого Англия стала недостаточно английской — и потому он сделался немцем
Возможно… британские читатели с… удовлетворением узнали, что в лице одного из своих соотечественников они внесли вклад в развитие Германии [в направлении Третьего рейха].
Для X. С. Чемберлена (1855–1927) Англия — после того как ее политика подверглась либерализации — перестала в достаточной мере быть страной «расы господ». И в результате гитлеровец Альфред Розенберг получил возможность с удовольствием цитировать его слова: «Кто говорит в Германии о республике, по тому плачет веревка». [766] Образцовый английский джентльмен Хьюстон Стюарт Чемберлен так страшился революции, что еще в 1890 г. «чистил свой револьвер» посреди императорской Вены. Ему очень подходила царившая там духовная атмосфера — атмосфера, в которой инстинктивному началу в человеке уделялось больше внимания, чем разумному. [767] Эта атмосфера укрепляла его культурный пессимизм, порождаемый паническим страхом социального краха.
766
H. S. Chamberlain, Briefe (Munchen 1928), Band I, S. 248 (20. September 1914); Alfred Rosenberg, Houston Stewart Chamberlain als Verkunder und Begrunder einer deutschen Zukunft (Munchen, 1927), S. 53; Houston Stewart Chamberlain, Mensch und Gott (Munchen, 1921), S. 13; Wilhelm Vollrath, Thomas Carlyle und Houston Stewart Chamberlain, Zwei Freunde Deutschlands (Munchen, 1938), S. 22, 24, 94; Georg Schott (Hrsg.), Houston Stewart Chamberlain, der Seber des Dritten Reiches (Munchen, 1939), S. 30: Chamberlain, «Der Wille zum Sieg» (1916).
767
Geoffrey Field, Evangelist of Race. The Germanic vision of Houston Stewart Chamberlain (New York, 1981), p. 112, 92.